– Не нужен мне быстрый секс.
– Ладно, – бодро согласилась Мина. – Но тогда почему ты не в своей тарелке?
– Я в своей тарелке, просто…
– Тебя что-то тревожит. Может, ты хочешь куда-нибудь съездить?
– Нет.
– Может, тебе надо отдохнуть от детей?
– Нет. Мина…
– Может, тебе…
– Хватит! – взмолилась Уинтер. – Просто забудь обо всем, что я сказала.
– Ты же знаешь, у меня не выйдет. Если мы с этим не разберемся, я не смогу уснуть.
– Врешь ты все.
– Ты будешь еще попкорн?
– Нет, можешь есть.
– Итак, – начала Мина, раскрывая второй пакетик попкорна, – может, это как-то связано с Пирс?
От этих слов волна жара окатила Уинтер с головы до ног.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, это из-за нее тебе не по себе?
В горле у Уинтер внезапно пересохло. Она едва смогла произнести:
– С чего ты взяла?
– С того, что она к тебе неравнодушна.
Уинтер задрожала, словно в комнату ворвался холодный ветер, который принес льдинки, вонзившиеся ей в кожу.
– Глупости какие!
Мина рассмеялась.
– Милая моя, тебе точно нужен отпуск, если ты не видишь, когда кто-то смотрит на тебя так, будто готов слизать каждую капельку пота с твоей…
– Пирс – лесби. Она не будет так на меня смотреть.
– Это почему? Ты вроде как женщина.
– Я не в этом смысле. Я не в ее вкусе!
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я видела, кого она предпочитает, и поверь мне… Это просто смешно. Какая разница, какие девушки нравятся Пирс Рифкин? Ведь это не я.
– Ты говоришь так, словно тебе не все равно, – заметила Мина с легкой вопросительной интонацией.
– Я не это имела в виду. Просто хотела сказать… – Уинтер сама не понимала, что она имела в виду. Она опустошила свой бокал одним махом и собрала остатки их ночного перекуса. – Я обещала Ронни, что она будет помогать мне печь оладьи завтра утром. Это значит, что она вскочит в пять утра. Нам лучше ложиться спать.
– Можешь устраиваться прямо здесь, я не храплю.
– Спасибо, – сказала Уинтер и слегка приобняла Мину, – но лучше я посплю рядом с ней и удержу ее в постели, когда она проснется.
– Что ж, если захочешь поговорить, я всегда рядом.
– Спасибо большое. Доброй ночи.
Уинтер прошла на кухню. В доме стояла полная тишина. Пока она мыла бокал и завязывала пакет с мусором, она продолжала думать о словах Мины – о том, что Пирс смотрела на нее с желанием.
Это не должно для нее ничего значить, как если бы с ней начал заигрывать мужчина, не вызывавший у нее симпатии. Но только Пирс не мужчина, с ней все было непонятно. Единственное, что Уинтер знала наверняка, – это то, что ей нравится, как смотрит на нее Пирс.