Кайнок. Повесть (Козлов) - страница 17

- Я жду ясного ответа, Якитов.

- Дайте попить.

Корней Павлович неторопливо снял гранатообразную стеклянную пробку с горлышка графина, не выпуская ее из ладони, налил полный стакан воды, подвинул его Якитову.

- Значит, встречались, - сказал негромко, уверенно. - С кем?

Якитов выпил воду.

- Не знаю, - ответил.

- Вот как? То вас все районные собаки знают, а тут не узнали, и он их не узнал.

Якитов снова скосился на графин. Пирогов налил еще половину стакана, придержал в руке.

- Так я очень надеюсь на вас, Федор Григорьевич. Для вашей же пользы.

- Под Сыпучим Елбаном, - не сказал, а выдавил из себя, потянулся за стаканом. Корней Павлович долил его до краев. Но Якитов не стал пить много, только пригубил, поставил на место.

- Зачем вам знать все это? - спросил устало. - Я виноват лишь в одном. Зачем же собирать?

- Нашли?

- Дали.

- Значит, все-таки встречались? Как произошла встреча?

- Неделя тому. Просыпаюсь, мужик рядышком. Ноги калачом, сидит, на меня зенки уставил. Говорит: «Спи, не кусаюсь». Ну я, понятно, вскочил. Скалится: «Плохо дело. Зима на носу, а ты в рубище». Хочу облаять, не могу. Ружье перед ним. А у меня точно судорога в спину, в ноги. И бежать хочу - не шевельнуться. Как вскочил, так и стою бревном. Иди, говорит, покурим. Кисет достает. У меня в животе пусто, а на душе и того пуще. Не курил сколько. Ну, взял… Потом хлеба поел, картошки. К солнцу расстались. Ты, говорит, жди меня каждое утро здесь. Да не очень распространяйся - ружье не регистрированное. Табак оставил, бумагу, кресало вот и утек.

- Так и ушел? Все оставил и ушел? И не обещал еще встретиться? И не спросил, как звать? Спросил?

- Нет.

- Чего ж ему спрашивать. Вы ж знакомы.

Якитов не отрицал, не соглашался.

- Чем он вас пугал?

- У меня двое маленьких…

- Вот даже как!

- Больше я не видал его.

- Сколько ему лет?

- Да за шестьдесят. Борода лопатой. А там кто его знает. Крепкий мужик.

- Нарисуй-ка место, - Пирогов придвинул листок бумаги.

Категоричность экспертов из НТО обязывала потребовать у Козазаева объяснения. А Корней Павлович медлил. Ведь такая точно бумага для самокруток оказалась у Якитова! И принес ее неизвестный бородач.

Пирогов бродил по перевалу, по Каменной седелке, таился сутками близ места, указанного Якитовым, в надежде натолкнуться на подозрительного бородача или его следы.

Но бородач не появлялся и, уходя последний раз, будто проплыл по воздуху.

А осень брала свое. На Семинском перевале лежал прочный снег, и однажды измученный Пирогов увидел, что сам наследил кругом, конечно, вспугнул бородача, если тот и появлялся здесь.