Кайнок. Повесть (Козлов) - страница 45

- Хоть убей, едят тя мухи… Сам он не анкудайский. Из Тюн-гура. Или Усть-Кана. Тоже не знаю. К нам он пришел… Да, мы уже в Шепалино сбегали. Тут где-то…

- А потом?

- А потом - чо? Красная Армия! Мы, кто постарше, по домам. Молодых служить призвали… Нет, не помню, а врать не хочу.

- Большое спасибо на том, - кивнул Пирогов. У него не оставалось сомнения: Сахаров, зная место труднодоступной, сносно оборудованной партизанской базы, воспользовался ею для зимовки дружков, а теперь и сам ушел туда.

«Но ведь он знает, что в селе остались люди, не хуже его помнящие о лагере… - вдруг подумал Корней Павлович. - Что если я ухватился за ложное направление?.. Если все не так? Но кабарга шла распадком, о котором толкует старик. Именно там ее дважды подстрелили из обреза или карабина…»

Трофим Сидоркин терпеливо ждал, когда Пирогов обдумает следующий вопрос. Худое лицо его, с белой негустой щетиной по щекам выражало готовность вспоминать хоть до вечера.

- После войны Сахаров сразу осел в Анкудае?

- Да ведь как сказать. Кабы знать тогда.

Старик остерегался напраслины. И в самом деле, придет ли в голову честному человеку присматриваться к окружающим, запоминать их.

- Ладно, это уже дело второе. Если разрешите, мы к вам еще при случае обратимся.

- В любой раз. То ж денег не стоит.

Пирогов записал со слов Трофима Сидоркина несколько адресов бывших партизан, попрощался за руку. Старик уважительно склонил голову, уже пошел к двери, но вдруг остановился.

- Ежели нужда за душу возьмет, соберу партизан, тех, кто не на фронте. Всем скопом и проведем. Да и помощь, вижу, тебе не в тягость. Ты бы не темнил, едят тя мухи. А все как есть…

Под вечер Пирогов связался с областным управлением, просил помочь выяснить личность Сахарова.

- Ты сошел с ума, - возмутился председатель исполкома. Серое в морщинах лицо побледнело. - Якитов дезертир! Он предатель! Ты понимаешь? Якитов - предатель! Его военно-полевой суд судить будет! А ты… Что я скажу людям? Нет, как ты думаешь объяснить людям наше решение?.. Триста семей фронтовиков нуждаются в ежедневной помощи. И вдруг, - на тебе, - помощь Якитовой!

- У нее двое пацанов, - напомнил Корней Павлович. - Трех и пяти лет. И они не виноваты, что отец у них…

- Ты мне с детьми в глаза не лезь. У Ивана Вагонова - трое. У Федора Бодюрова - четверо. У Авдея пятеро по лавкам.

- Знаю. И все-таки я прошу. Люди правильно нас поймут. Даже похвалят. Нельзя мстить детям за проступки их отцов.

В кабинет без стука вошел секретарь. Председатель сделал знак рукой - занят, но тот, уставясь в пол, засеменил через кабинет, держа перед собой тонкую коричневую папку с документами.