– Первый день у вас выдался нелегкий.
– Oui, mon général.
– Вы уверены, что на шее террориста был красный шарф?
– Он спрятал его под рубашку, но шарф был.
Лицо генерала посуровело. Он вошел в здание, Пино с саквояжем, который с утра стал только тяжелее, – следом за ним. Старуха сидела все на том же месте, она подмигнула им из-за своих толстых стекол. Лейерс даже не взглянул на нее, поднялся по лестнице к квартире Долли и постучал.
Анна открыла дверь, и при виде нее сердце Пино слегка оттаяло.
– Долли ждет вас с обедом, генерал, – сказала Анна, когда Лейерс проходил мимо.
Несмотря на все случившееся в этот день, встреча с Анной была для Пино таким же ослепительным событием, как и два прошлых раза. Боль, которую он испытал, видя смерть синьора Белтрамини и потеряв друга, никуда не ушла, но он чувствовал, что, если расскажет об этом Анне, она каким-нибудь образом утешит его.
– Вы заходите, форарбайтер? – нетерпеливо спросила Анна. – Или так и будете глазеть на меня?
Пино вздрогнул, вошел и сказал:
– Я не глазел.
– Конечно глазели.
– Нет, я был далеко. Мысленно.
Она ничего не сказала и закрыла дверь.
В другом конце коридора показалась Долли. На любовнице генерала были туфли на каблуках-гвоздиках, черные шелковые чулки, черная юбка в обтяжку и блузка жемчужного цвета с короткими рукавами. Волосы, казалось, были только что уложены.
– Генерал говорит, вы видели, как случился взрыв? – спросила Долли, закуривая.
Пино кивнул и поставил саквояж на скамейку, чувствуя, что и внимание Анны обращено теперь к нему.
– И сколько убито? – спросила Долли, затягиваясь.
– Много немцев и… и несколько миланцев, – ответил он.
– Наверное, это было ужасно, – сказала Долли.
Появился генерал Лейерс. На сей раз без галстука. Он сказал что-то по-немецки Долли, она кивнула и посмотрела на Анну:
– Генерал хочет есть.
– Да, конечно, – сказала Анна, снова стрельнула глазами в Пино, быстрым шагом двинулась по коридору и исчезла.
Лейерс подошел к Пино, внимательно посмотрел на него, потом взял саквояж.
– Жду вас равно в семь ноль-ноль.
– Oui, mon général, – сказала он, не двигаясь с места.
– Вы свободны, форарбайтер.
Пино хотелось задержаться немного, в надежде увидеть Анну, но он вскинул руку в приветствии и вышел.
Он поехал в гараж, пытаясь мысленно прокрутить перед глазами прошедший день, но все время возвращался к сцене смерти синьора Белтрамини, вспоминал отчаяние и гнев Карлетто и тот взгляд, которым посмотрела на него Анна, прежде чем выйти из коридора.
Потом он вспомнил встречу с Муссолини и его любовницей, а когда, отдав ночному часовому ключи от «даймлера», шел домой в Сан-Бабилу, ему казалось, что он все это выдумал. Вечерний августовский воздух, насыщенный кухонными ароматами, окутывал его теплом. За вынесенными на улицы столиками кафе сидели немецкие офицеры, многие были пьяны.