Поднявшись по лестнице, генерал Лейерс повернул налево, подошел к массивной деревянной двери и постучал. Дверь открыл пожилой священник, который вроде бы узнал Лейерса, и на лице его появилось неприязненное выражение. Однако он отошел в сторону, пропуская его. Таким же неприязненным взглядом он смерил и Пино.
Они прошли по обитому деревянными панелями коридору в богато украшенную великолепную приемную, повсюду здесь были изображены библейские сюжеты – вышитые на гобеленах пятнадцатого века, вырезанные на деревянных распятиях, написанные золотом на каждом свободном метре стен. Единственным предметом не в итальянском стиле здесь был стол, за которым спиной к Пино и Лейерсу сидел невысокий лысый человек в кремового цвета сутане и красной шапочке. Кардинал Шустер, казалось, не замечал их прихода, пока священник не постучал по дверному косяку. Шустер на миг перестал писать, потом еще четыре-пять секунд потратил на то, чтобы закончить предложение, после чего поднял голову и повернулся.
Лейерс снял фуражку. Пино неохотно сделал то же самое. Генерал подошел к Шустеру, но через плечо заговорил с Пино:
– Скажите кардиналу, что я ценю его готовность принять меня в таком срочном порядке, но дело важное.
Пино попытался остаться за плечом генерала, где кардиналу было бы труднее разглядеть его, и перевел слова Лейерса на итальянский.
Шустер выгнул шею, пытаясь увидеть Пино.
– Спросите генерала, чем я могу быть ему полезен.
Пино, уставясь в ковер, переводил слова кардинала на французский, но тут Шустер прервал его:
– Я могу позвать священника, который говорит по-немецки, если генерал желает облегчить разговор.
Пино перевел для Лейерса.
Генерал отрицательно покачал головой:
– Я не хочу без нужды тратить его и свое время.
Пино перевел Шустеру, что Лейерс останется со своим переводчиком.
Кардинал пожал плечами, а Лейерс сказал:
– Ваше высокопреосвященство, вы наверняка знаете, что вчера пятнадцать немецких солдат были убиты в результате террористической атаки, совершенной партизаном на Пьяццале Лорето. И вы наверняка знаете, что полковник Рауфф и гестапо требуют, чтобы террорист сдался до рассвета, иначе город постигнет возмездие.
– Знаю, – ответил кардинал. – И насколько жестокое?
– Любое насилие со стороны партизан в отношении немецких солдат наказывается адекватным актом насилия в отношении местного мужского населения, – ответил генерал. – Заверяю вас, это не мое решение. Этот позор на совести генерала Вольфа.
Пино был потрясен услышанным и увидел, что потенциальное возмездие произвело такое же впечатление на Шустера.