Наконец они добрались до Дуомо. Вокруг собора не было воронок, оставленных взорвавшимися бомбами. Не было ни развалин, ни пожаров. Если бы не крики, доносившиеся издалека, то здесь казалось, что никакой бомбежки и не было.
Пино слабо улыбнулся:
– План кардинала Шустера сработал.
Миммо нахмурился и сказал:
– Наш дом недалеко от собора, но и не очень близко.
Парни пробежали по лабиринту темных улиц, который вывел их к дому номер три по Виа Монтенаполеоне. Магазин сумочек и их квартира наверху стояли целыми и невредимыми. После того, что они видели, это казалось чудом.
Миммо открыл дверь, и они стали подниматься по лестнице. Пино шел следом, слыша вздохи скрипок, игру на рояле и пение тенора. Почему-то эта музыка привела Пино в ярость. Он обогнал Миммо и постучал в дверь квартиры.
Музыка прекратилась. Дверь открыла его мать.
– В городе пожары, а у вас музыка? – прокричал Пино Порции, которая испуганно отступила. – Люди умирают, а вы играете?
В коридор следом за матерью вышли люди, среди них его тетушка, дядя и отец.
– Музыка помогает нам выжить в трудные времена, Пино, – сказал Микеле.
Пино увидел, что и остальные в переполненной квартире кивают. Среди них была и скрипачка, которую Миммо чуть не сбил с ног сегодня днем.
– Что с тобой, Пино? – сказала Порция. – У тебя кровь.
– С другими случилось кое-что намного хуже, – сказал Пино со слезами на глазах. – Извини, мама. Это было… ужасно.
Порция оттаяла, раскинула руки и обняла своих перепачканных, исцарапанных мальчиков.
– Теперь все кончилось, – сказала она, целуя их по очереди. – Не хочу знать, где вы были и как ушли из дома. Я счастлива, что вы вернулись.
Она сказала сыновьям, чтобы они умылись и переоделись – среди гостей есть доктор, он осмотрит рану Пино. Пино вдруг увидел в матери то, чего не видел никогда прежде: страх. Страх, что в следующий раз им при бомбардировке может и не повезти.
Страх не сходил с ее лица и когда доктор зашивал рану на щеке Пино. Когда доктор закончил, Порция посмотрела на сына осуждающим взглядом:
– Мы с тобой поговорим об этом завтра.
Пино опустил глаза и кивнул:
– Хорошо, мама.
– Поешь что-нибудь, если тебя, конечно, не очень тошнит.
Он поднял взгляд и увидел, что мать насмешливо смотрит на него. Он должен был продолжать делать вид, что у него по-прежнему болит живот, и отправиться в постель на голодный желудок. Но его мучил голод.
– Мне стало лучше, – сказал он.
– А я думаю, тебе стало хуже, – сказала Порция и вышла.
2
Пино мрачно пошел за ней по коридору в столовую. Миммо уже наложил себе полную тарелку еды и оживленно рассказывал об их приключении нескольким друзьям родителей.