– Мне нужны гарантии выплат от более высокого начальства.
– Вы знаете, как называется моя должность? Чем я занимаюсь? Я определяю число нужных танков. Я решаю, сколько нужно штанов. Я…
– Вы работаете на Альберта Шпеера, – сказал директор «Фиата». – Он наделил вас полномочиями. Позвоните ему, Шпееру. Если ваш босс даст нам гарантии, тогда мы посмотрим.
– Шпеер? Вы думаете, что мой босс – этот слабовольный тип? – спросил генерал оскорбленным тоном, а потом спросил разрешения воспользоваться телефоном директора. Он разговаривал несколько минут, возбужденно привел несколько аргументов, затем кивнул и сказал: – Jawohl, mein Führer[21].
7
Внимание Пино и всех других в кабинете теперь было обращено на Лейерса, который продолжал говорить по-немецки. Минуты три спустя он отвел трубку телефона от уха.
В комнате раздался недовольный голос Адольфа Гитлера.
Лейерс посмотрел на Пино, холодно улыбнулся и сказал:
– Скажите синьору Калабрезе, что фюрер дает ему личные гарантии.
Судя по виду Калабрезе, он бы предпочел взять в руку ядовитую змею, чем трубку, но он взял ее и поднес к уху, но не вплотную. Гитлер говорил в ораторском запале, словно его что-то раздирало изнутри и, возможно, пенилось во рту. По лбу директора «Фиата» тек пот. Его руки начали дрожать, он уже почти перестал сопротивляться.
Он вернул трубку Лейерсу и сказал Пино:
– Скажите ему, пусть передаст герру Гитлеру, что мы принимаем его гарантии.
– Мудрое решение, – сказал Лейерс, беря трубку. – Ja, mein Führer[22], – проговорил он мягким голосом. – Ja. Ja. Ja.
Еще несколько секунд – и он повесил трубку.
Калабрезе рухнул на стул, его костюм промок от пота. Генерал Лейерс, отключившись, посмотрел на директора и сказал:
– Теперь вы понимаете, кто я?
Директор не посмотрел на Лейерса, не ответил. Он лишь покорно кивнул.
– Отлично, – сказал генерал. – Я жду от вас сводки о ходе работ два раза в неделю.
Лейерс передал саквояж Пино, и они вышли.
Уже почти стемнело, но было еще тепло.
– К Долли, – сказал генерал, садясь в машину. – И никаких разговоров. Мне нужно подумать.
– Oui, mon général, – сказал Пино. – Крышу оставить как есть или поднять?
– Пусть остается, – ответил генерал. – Я люблю свежий воздух.
Пино взял тканевые шторки для фар, установил их, потом завел двигатель и двинулся на восток в направлении Милана – дорогу впереди освещали два узких луча света. Но не прошло и часа, как на востоке взошла луна – полная, громадная и розовая. Она осветила мягким сиянием дорогу и облегчила задачу Пино.
– Голубая луна, – сказал Лейерс. – Первая из двух лун в месяце. Или это уже вторая? Что-то я забыл.