Пино, подчиняясь какому-то внутреннему голосу, спросил:
– Синьорина, per favore, вы не хотите прийти на вечеринку сегодня?
– На вечеринку? Сегодня? С вами? – Она издевательски хмыкнула. – Нет.
– Будет музыка, вино, еда и богатые американские солдаты.
Она откинула волосы с лица и сказала:
– В Милане еще нет американских солдат.
– Уже есть. А будет еще больше в отеле «Диана», в танцевальном зале, сегодня в девять. Придете?
Она помедлила, потом спросила:
– Не обманываете?
– Клянусь моей матерью.
– Тогда подумаю. Отель «Диана»?
– Он самый. Наденьте вечернее платье.
– Я подумаю, – снисходительно сказала она и пошла дальше.
Пино усмехнулся. Она придет. Он почти не сомневался.
Он пошел дальше, а когда ему попалась еще одна привлекательная девушка, он и ей сказала то же самое и получил приблизительно такой же ответ. Третья девушка реагировала иначе. Она хотела отправиться на вечеринку немедленно, а когда он сказал, что будут богатые американцы, пообещала, что приведет четырех подружек.
Пино от возбуждения не заметил, как дошел до угла Пьяццале Лорето, до магазина «Фрукты-овощи» Белтрамини. Дверь была открыта. Он увидел чей-то силуэт внутри.
– Карлетто, это ты?
7
Старый друг Пино хотел захлопнуть дверь, но Пино сунул плечо в проем и не дал Карлетто этого сделать. Меньший ростом Карлетто упал на спину.
– Убирайся из моего магазина! – прокричал Карлетто, отползая назад. – Предатель. Нацист!
Его друг сильно потерял в весе, Пино увидел это, как только закрыл за собой дверь.
– Я не нацист и не предатель.
– Я видел свастику! И папа видел! – брызгал слюной Карлетто, показывая на левую руку Пино. – Вон там. Так с каких это радостей ты перестал быть нацистом?
– Эта повязка позволяла мне делать то, что я делал, – ответил Пино и рассказал Карлетто все.
Он видел – его старый друг поначалу не поверил ему, но когда Карлетто услышал имя Лейерса и понял: Пино в течение этого времени сообщал партизанам все, что узнавал благодаря близости к генералу, – его отношение к другу изменилось.
– Они могли убить тебя, если бы узнали, – сказал Карлетто.
– Да.
– И ты все равно делал это, – сказал он, качая головой. – Вот в чем разница между тобой и мной. Ты рискуешь и действуешь, а я… я смотрю и боюсь.
– Больше бояться нечего, – сказал Пино. – Война закончилась.
– Правда?
– Как твоя мама?
Карлетто склонил голову:
– Она умерла. В январе. Во время холодов. Я никак не мог ее согреть, потому что у нас не было ни топлива, ни продуктов на продажу. Она кашляла, кашляла и умерла.
– Какое горе, – сказал Пино, чувствуя комок в горле. – Доброта была свойственна ей так же, как шутливость твоему отцу. Жаль, что меня не было рядом и я не мог помочь тебе похоронить их.