На этот раз он играл вариацию «Буги-вуги Пайнтопа»[29], чисто танцевальную музыку.
Собравшиеся впали в неистовство, а когда Карлетто взялся за щетки и тарелки и к ним присоединилась труба, неистовство еще усилилось. Солдаты принялись расхватывать итальянок, увлекая их в свинг, разговаривая движениями рук и ног, тряской бедер, поворотами. Другие солдаты окружали танцующих, нервно поглядывали на женщин или стояли на месте с бокалом в одной руке, помахивая другой и отбивая ритм поднятым указательным пальцем, их бедра покачивались, плечи подергивались в такт с мелодией Пино. Время от времени кто-нибудь из них вскрикивал просто от пьяного куража.
Кларнетист заиграл соло. Вступил саксофонист, а за ним тромбонист. Потом музыка стихла, раздались хлопки и требования играть еще. Вперед вышел трубач и поразил публику началом песни «Горнист играет буги-вуги».
Многие солдаты знали слова наизусть, и танец дошел до исступления, другие солдаты тем временем пили, орали, свистели, танцевали и снова пили, впадали в раж просто потому, что дали себе наконец расслабиться. Когда Пино вывел песню к финалу, потеющая толпа танцоров принялась одобрительно кричать и топать ногами.
– Еще! – кричали они. – Повторить!
2
Пино был мокрый от пота, но он чувствовал себя счастливым, как никогда. Ему только не хватало Анны. Она ни разу не видела Пино за роялем. Наверно, в обморок бы упала. Он рассмеялся при этой мысли, потом подумал о Миммо. Где он? Все еще сражается с нацистами?
Пино чувствовал себя немного виноватым: он тут празднует, а его младший брат воюет, но потом он посмотрел на Карлетто, который щедрой рукой наливал себе вино с идиотской улыбкой на лице.
– Ну, Пино, дадим им, что они хотят, – сказал Карлетто.
– А как же! – прокричал Пино толпе. – Но пианисту нужно выпить! Граппы!
Кто-то поспешил принести ему стакан. Пино осушил его и кивнул Карлетто, который застучал палочками. И они снова пустились во все тяжкие, раскачивая буги-вуги во все стороны, вставляя туда мелодии, которые Пино когда-то слышал или разучивал. «Стомп 1280». «Стомп буги-вуги». «Биг-бед буги-вуги».
Толпа неистовствовала. Пино еще никогда не получал такого удовольствия, и ему вдруг стало понятно, почему родители с такой радостью приглашали музыкантов на вечеринки.
Когда они остановились, чтобы передохнуть, около одиннадцати часов, майор Кнебель подошел к нему и сказал:
– Блестяще, солдат. Просто блестяще!
– Вам нравится? – улыбаясь, спросил Пино.
– Лучшей вечеринки у меня в жизни не было, и она еще только начинается. Одна из твоих девиц живет поблизости, и она клянется, что у ее отца полон подвал выпивки.