– Именно поэтому мне лучше спрыгнуть, чем жить.
Кардинал Шустер отрицательно покачал головой и шагнул к нему:
– Вы предатель и коллаборационист, который прячется в Дуомо.
Пино кивнул.
– Тогда спускайтесь, – сказал Шустер, протягивая руку. – Вы в безопасности. Я даю вам убежище. Вы под моей защитой, никто не посмеет прикоснуться к вам.
Пино хотелось зарыдать, но он поборол себя и сказал:
– Вы бы не дали мне убежища, если бы знали, что я сотворил.
– Я знаю, что говорил мне о вас отец Ре. Для меня этого достаточно, чтобы знать: я должен вас спасти. Возьмите мою руку. Мне становится нехорошо, когда я смотрю на вас там.
Пино посмотрел на протянутую руку Шустера, его кардинальское кольцо, но не взял ее.
– Чего бы хотел от вас отец Ре? – спросил кардинал Шустер.
При этих словах что-то дало слабину у Пино внутри. Он ухватил кардинала за руку, спрыгнул и встал перед ним, ссутулившись.
Шустер положил руку на дрожащее плечо Пино:
– Не может быть, чтобы все было так плохо, сын мой.
– Все гораздо хуже, милорд кардинал, – сказал Пино. – Хуже не бывает. Я совершил такое, что мне теперь прямая дорога в ад.
– Позволь мне быть твоим судьей, сын мой, – сказал Шустер, уводя его с балкона.
Он усадил Пино под одним из арочных контрфорсов собора. Пино сидел, смутно воспринимая музыку, которая доносится снизу, смутно понимая, что кардинал попросил кого-то принести еду и воду. Потом Шустер присел рядом с Пино.
– Расскажи мне все, – сказал кардинал. – Я выслушаю твою исповедь.
Пино пересказал Шустеру историю своих отношений с Анной, как он встретился с ней в день первой бомбардировки Милана, а потом четырнадцать месяцев спустя в доме любовницы генерала Лейерса, о том, как влюбился в нее, как они собирались пожениться, как она трагически погибла меньше часа назад.
– Я ничего не сказал, чтобы их остановить, – сквозь слезы проговорил он. – Ничего не сделал, чтобы ее спасти.
Кардинал Шустер закрыл глаза. Пино, у которого сдавило горло, с трудом произнес:
– Если бы я по-настоящему любил ее, я… я был бы готов умереть с ней.
– Нет, – сказал прелат, открывая глаза и устремляя взгляд на Пино. – Трагедия, что твоя Анна умерла так, но у тебя есть право жить. У каждого человека есть это право, дарованное Господом, а ты опасался за свою жизнь.
Пино вскинул руки и воскликнул:
– Вы знаете, сколько раз опасался я за свою жизнь в последние два года?
– И представить себе не могу.
– Во всех предыдущих случаях я верил, что нужно поступать правильно, какой бы ни была опасность. Но я просто… не мог поверить в Анну достаточно, чтобы…