Синьора Наполитано долго молчала. Он решил, что она закрыла глаза и молится о спасении жизни.
Но вдруг она закричала ему в ухо:
– Уи-и-и-и! Мы словно птицы, Пино! Мы летим!
Синьора Наполитано хихикала и охала, когда им попадался очередной холмик. Он чувствовал, как ее подбородок упирается ему в правое плечо, и понял, что она видит их путь, когда он закладывает длинные, летящие неторопливые виражи вниз по склону, к замерзшему озеру, к лесу и свободе за ними.
Пино понял, что склон скоро кончится, а впереди его ждет плоская поверхность. Хотя ноги у него горели, он направил лыжи по последнему крутому спуску прямо к лесистому треугольнику Италии, врезавшемуся в Швейцарию.
Пино теперь ехал прямо, без слаломных выкрутасов. Двигался по прямой линии в полуприседе, держа перед собой футляр со скрипкой. Лыжи с шуршанием скользили по снегу. Пино несся по последнему отрезку со скоростью тридцать, сорок, может быть, пятьдесят километров в час – малейшая ошибка или неожиданность, и их ждала катастрофа. Он увидел переходную зону, где склон встречался с горизонтальной поверхностью. И подпрыгнул, чтобы смягчить переход.
Они проехали мимо озера. Пино ехал пригнувшись, рассекал ветер, и они почти докатили до деревьев. Когда они остановились, до линии леса можно было добросить снежок.
7
Оба молчали несколько секунд.
Потом синьора Наполитано начала смеяться. Она расплела ноги, отпустила плечи Пино, соскользнула с него; держась за живот, встала на колени в мягкий снег и принялась смеяться сдавленным смехом, будто ничего прекраснее с ней в жизни не случалось. Пино тоже не удержался. Смех был заразителен. Он упал рядом с ней и хохотал, пока слезы не потекли из глаз.
«Какую безумную вещь мы совершили. Кто бы мог?..»
– Пино! – раздался резкий мужской голос.
Пино вздрогнул, поднял голову и увидел синьора Бергстрома, стоявшего на границе леса. Он держал в руках дробовик и смотрел на них озабоченным взглядом.
– Мы дошли, синьор Бергстром! – воскликнул Пино.
– Вы опоздали на день, – сказал Бергстром. – И уходите с открытого места. Веди ее в лес, где ее не будет видно.
Пино пришел в себя, снял лыжи. Передал синьоре Наполитано ее скрипку. Она села, прижала футляр к себе и сказала:
– Я думаю, теперь все будет хорошо, Пино. Я это чувствую.
– Вы можете идти? – спросил Пино.
– Попробую, – сказала она, и он помог ей подняться на ноги.
Поддерживая синьору Наполитано под руку, он довел ее до тропинки.
– Что с ней? – спросил Бергстром, когда они вошли под укрытие деревьев.
Синьора Наполитано с улыбкой рассказала про ребенка и свои страхи.