В марте грузинские отряды покинули город, по-осетински ставший теперь называться Цхинвалом. Однако спокойствия республике этот успех не принес. Вокруг городка бродили отряды националистов и обычные банды уголовников. Грузия медленно катилась к анархии.
Между тем в Тбилиси делили кресло президента.
Осенью 1990 года националисты под началом Гамсахурдия одержали победу в Верховном Совете Грузии. В 1991 году по всему СССР прошла целая серия выборов и референдумов. На референдуме о восстановлении независимости Грузии сторонники сецессии[32] победили с сокрушительным преимуществом. Сам Гамсахурдия вскоре выиграл президентские выборы со значительным отрывом от своего конкурента. Хотя для внешнего мира он был довольно одиозной фигурой, внутри страны он пользовался огромной популярностью. Однако в тени пока оставался еще один ключевой персонаж грузинской драмы, не участвовавший в выборах.
Эдуард Шеварднадзе принадлежал к сливкам советского истеблишмента. Его долгая партийная карьера увенчалась занятием поста министра иностранных дел СССР. Прожженный интриган, он не собирался оставаться на вторых ролях в независимой Грузии. Однако главный соперник находился на пике популярности и шансы выиграть выборы у Шеварднадзе были невелики. Тем не менее он пользовался поддержкой самых разных сил и внутри Грузии, и за ее пределами. С точки зрения Иоселиани[33] и Китовани[34], он отлично годился на роль «знамени» как известный и авторитетный человек. С точки зрения России Шеварднадзе, плоть от плоти старой бюрократии, выглядел куда более приемлемым лидером Грузии, чем популист и демагог Гамсахурдия.
Вообще, стоит заметить, что репутация Шеварднадзе как правителя откровенно не лучшая. Авторитарные замашки, популизм, интриганство — все это не добавляло популярности президенту Грузии. Однако следует учитывать контекст. В начале 90-х на фоне паноптикума грузинской политики этот человек смотрелся если не витязем в барсовой шкуре, то, по крайней мере, наименьшим из зол.
Тем временем действующий президент быстро обнаружил, что искрить на митингах и управлять страной в текущем режиме — разные вещи. Гамсахурдия был вынужден так или иначе отложить абхазский и осетинский вопросы до того момента, когда Грузия сможет действительно решить их силовым путем. Этот на удивление мудрый для импульсивного президента шаг вызвал критику со стороны националистов. Экономика находилась в полном расстройстве. Еще в советские времена теневой сектор играл огромную роль в жизни Грузии, теперь же в хозяйственной жизни воцарился полный хаос. Попытки президента управиться с этим хаосом привели к тому, что Гамсахурдия смертельно рассорился с организованной преступностью. Мафиози не питали никаких добрых чувств к президенту, пытавшемуся привести финансы страны в порядок, зато с Иоселиани и Китовани они, напротив, нашли общий язык.