– Да и не сходится что-то. Сам посуди, Дмитрий Михайлович, – и боярин выдал свой расклад.
Звучало он логично. Не далее как на рождество Христово оба еще пребывали в деревне Липневка, где также вредили Твери, чем могли. С их помощью в самый последний миг ушел от погони московский князь, которому уже некуда было деваться. Более того, понимая, какая кара им грозит, они сбежали по дороге.
Тут, конечно, отчасти вина и на самом Иване Акинфиче. Благодушен оказался, поверил, что ненароком они московлянину подсобили, но кто ж знал, что они его доверчивость себе на корысть обернут? Ишь, подлые, изловчились, повязали всех ночью, а его и вовсе с собой увезли, да бросили невесть где. Видать, рассчитывали, что волки по пути съедят, ан не вышло.
Далее боярин позволил себе роскошь сказать правду. Мол, он действительно, узнав, что они в Твери, велел заманить их в нему во двор якобы для покупки хором. Но кто осмелится обвинить его в приказе задержать обоих? Надо ж было ему исправиться и выполнить, пускай и с огромным запозданием, повеление княжича, так и не отмененное им, и предоставить обоих на суд Михайлы Ярославича.
Но в дальнейшей речи Ивана Акинфича правдой и не пахло. Дескать, идея вломиться ночью к нему целиком и полностью принадлежит иноземцу. Причем, освободить своего друга он собирался лишь для того, чтобы вместе с ним сподручнее ограбить самого Ивана Акинфича. Для того он и пытался подговорить вратаря, пригласив Балабку к себе на постоялый двор, а когда тот отказался, иноземец стал действовать самостоятельно, взяв себе в помощь холопа, на чью рожу только глянуть —сразу ясно, тать. И кто ведает – возможно, на самом деле он умышлял не просто ограбить, но и вовсе убить боярина, иначе зачем ему брать с собой самострелы. Хорошо, Балабка вовремя всех разбудил.
Что касается попавшей вчера в его руки сумки с гривнами и изрядно подмокшей грамотки Гедимина, то нешто такую можно прочесть? Да пусть княжич сам поглядит, какова она. И он незамедлительно протянул свиток Дмитрию. Морщась, тот развернул его, но почти сразу свернул, нехотя подтвердив, что и впрямь прочесть навряд ли получится.
– Вот! – радостно завопил боярин. – И я о том же. Ну кто ж поверит, что они везли ее в Тверь, да по пути намочили?!
И опять звучало логично. Дескать, навряд ли Гедимин не далее как за три месяца успел настолько довериться оным подлым людишкам, что решил сделать их своими посланцами и отправил с важным поручением. А главное, куда. Да опять-таки в Тверь, где им нельзя появляться ни под каким видом. Сдается, реши литовский князь учинить таковское, они бы сами постарались под любым предлогом отказаться от этой поездки…