– А как на самом деле намеревается поступить кабальеро?
– Честно, – последовал туманный ответ. Изабелла продолжала вопросительно и даже требовательно смотреть на Петра и тот пояснил: – Под словом «честно» я имел ввиду, что нам с другом чужого не надо и я собираюсь получить с вас только то, что мы заслужим в качестве оплаты. Кстати, не сочтите за комплимент, но сдается, что ваш брат Эксемен при выборе хранительницы сокровищ сделал наилучший выбор.
Она кивнула, невозмутимо восприняв его слова, разве щеки чуть зарумянились, но, бросив взгляд на листы, недоуменно нахмурилась:
– Написано по-русински, но как-то необычно.
– Разговорная речь проще, а с письменностью мы до конца не освоились, – почти честно ответил Сангре. – Но если какое-то слово непонятно, я поясню. Однако советую не останавливаться на подробностях, а схватывать общий смысл, тогда дело пойдет куда быстрее.
Изабелла молча кивнула, приступив к чтению. Судя по тому, что подсказывать ей пришлось всего пару раз, да и то поначалу, советом Петра она воспользовалась. Сангре не торопил, терпеливо ожидая, пока она закончит. Пробежав глазами заключительные строки, собственноручно написанные фра Луисом и подтверждающие добровольность его показаний, она беспомощно опустила руки и произнесла:
– И впрямь вам известно многое, кроме… самого главного. И по счастью, вы не знаете, где находится заемное письмо. Впрочем, как я понимаю, у вас имеются весьма убедительные способы убедить меня отдать его вам, – и она, кивнув на торчащую из печи рукоять кочерги, с горькой усмешкой добавила: – Не зря кабальеро пригласил меня для беседы именно в эту комнату, судя по некоторым следам, пыточную.
«А слово «благородный» мадам вообще не упомянула», – мысленно отметил Петр. Впрочем, оно и немудрено – уж слишком старательно он выказывал себя жадным и беспринципным проходимцем. Но, утешив себя тем, что ради счастья друга можно и в дегте вымазаться, и в перьях обваляться, и голым на столах поплясать, он продолжил, благо, сейчас по его раскладу предстояло ослабить напор, чтобы получился контрастный душ: от надежды к отчаянию и обратно.
– Ой, я вас умоляю! – иронично усмехнулся он. – Вы, сударыня, меня никак за палача держите. Нет, при большой нужде я могу потрудиться и на этом почтенном поприще, но не сейчас. К чему пытки, когда вполне достаточно небольшого обыска, благо, вещей у вас немного, а не найдя среди них нужного документа, можно подвергнуть вас личному досмотру. Сразу оговорюсь, что мне нет нужды самолично лезть под юбки, – уточнил он, заметив, как лицо Изабеллы снова зарделось гневным румянцем. – Достаточно приказать это какой-нибудь служанке. За один пражский грош она весьма тщательно прощупает каждый кусочек ткани на всей одежде. А уж какой обыск она учинит, если посулить ей золотой флорин – за это я вообще молчу. Но я вовсе не собираюсь отнимать у вас драгоценную бумажку и прошу просто подтвердить, что она находится у вас. Ну и само собой покажете мне ее. Очень хочется лицезреть листочек ценою… свыше миллиона золотых флоринов. Обязуюсь при этом не кидаться на вас коршуном, пытаясь выхватить ее из ваших рук.