Поднявшись вместе с гостями наверх по скрипучей лестнице, Бутрым постучал в одну из дверей. Никто не ответил. Хозяин постучал сильнее. Вновь тишина.
– Заснули поди, – пробормотал себе под нос Бутрым и послал молодого паренька с такими же ушами-лопухами, за ключами. – А ежели бояре остановиться у меня пожелают, могу заодно ту комнату показать, где госпожа ночевала, – торопливо предложил он, указывая на дверь напротив. – Сейчас, токмо сынок мой с ключами вернется, я вам ее и открою.
– Так она у тебя вроде и не заперта, – хмыкнул наблюдательный Улан.
Он приоткрыл дверь, но, едва заглянув вовнутрь, удивленно присвистнул.
– Мда-а, – согласился следовавший за ним Петр. – Просто неописуемо, как сказала собака, оглядывая баобаб. Сразу видно, и впрямь из благородных. У простых людей на такое буйство фантазии ни за что бы не хватило.
– А я что говорил, – гордо выпалил Бутрым, вслед за ними шагнув в комнату. – Сплошь благовония и…
Продолжить он не смог – осекся, увидев, что творится внутри.
– Как Мамай прошел, – прокомментировал Улан, задумчиво разглядывая густо усеявший пол пух от вспоротых подушек и перин, перевернутую разломанную кровать с выпотрошенным тюфяком, и все остальное, пребывавшее в столь же плачевном состоянии.
– В обнимку с Гитлером и Наполеоном, – добавил Сангре. – Картина Репина: Ирак после пендосной бомбежки. Или Белград. Или…
– Да что же это?! Да как же?! А с виду приличная госпожа! – запричитал Бутрым.
– Госпожа-то приличная, – согласился Петр, – зато монахи… Я так понимаю, они что-то искали у нее, – повернулся он к другу.
– И не нашли, – подхватил тот, – иначе не стали бы искать дальше, а перевернуто абсолютно все, – он неспешно прошелся по небольшой комнате, оценивая погром, добавив: – И сдается, интересовало их явно не золото с серебром.
– Почему? – не выдержал помалкивавший до сих пор Яцко. – Вдруг решили, будто она его в перину сунула и зашила.
– Тогда было бы достаточно ее встряхнуть, – добродушно пояснил Улан. – Значит, искали…
– Документ, – подхватил Сангре. – Притом небольшой по размеру, который можно засунуть куда угодно.
– Ну, они мне за все заплатят! – разъярился Бутрым и, опрометью метнувшись в коридор, принялся ломиться в дверь напротив.
Открывать ему не спешили, но подоспел лопоухий парень и протянул ему связку ключей. Едва хозяин распахнул дверь, как застыл на месте и тоненько, по-заячьи, взвизгнул.
– Во, во, – указал он дрожащим пальцем куда-то вбок.
– Оцым-поцым, двадцать восемь. Это уже не Белград. Это больше смахивает на тяжкий труд пендосов над Хиросимой… – пробормотал Петр, завидя два трупа, и один из них при жизни был слегка знаком друзьям.