— Отличный роман, — сказал я, передавая увесистый сигнальный экземпляр в руки автора.
— Ты так считаешь? — заикаясь, спросил Валерий Никитович.
У него дрожали пальцы рук, торчком стояла борода, под мятыми брючинами не видно было дорогих ботинок. Золотые часы на руке тоже куда-то пропали.
— Писать романы гораздо труднее, чем ловить селедку, — прохрипел он.
— А скумбрию? — спросил я.
— Эту вообще… — махнул он рукой. — Поехали в ресторан, меня машина ждет.
— Какая машина?
— По-моему, «мерседес». Или «вольво». Я их не запоминаю.
— Не могу, — вздохнул я. — Надо Быкова в типографию отправлять.
— Ладно, — почесал книгой затылок Косенчук. — Во Франкфурте отметим. Ты за границей бывал?
— Бывал, — сказал я. — Польша, Болгария…
— Разве ж это заграница? — засмеялся Валерий. — А книга хорошая.
Он повертел томик перед собой. Золотое тиснение на переплете сверкало так, что было больно глазам.
— Блестит, — кивнул я. — Только теперь и стала понятна истинная цена золотишка.
— Она всегда была понятна, — строго сказал Косенчук. — Хочешь, я скажу Вепсову, чтобы он отпустил тебя со мной?
— Не надо.
Я посмотрел в окно. Червонным золотом сверкали на солнце листья клена. Еще одна осень дохнула на нас холодом. Сколько их тебе отмерено, человек?
— Уже не так много, как хотелось бы, — спрятал книгу в дорогой портфель Косенчук. — Ну, я пошел.
— Давай.
Сборник повестей Василя Быкова вышел в начале февраля. До этого я позвонил Быкову во Франкфурт.
— Повести? — удивился он. — Меня в Москве давно не издавали.
— А в Минске?
— В Минске издают, но только в оппозиционных издательствах. Государственные делают вид, что меня нет.
До Франкфурта Василь Владимирович жил в Хельсинки. Существовала какая-то система грантов, позволявшая некоторым писателям два года жить в одной из европейских стран. Через два года, правда, приходилось возвращаться на родину. Но бывали исключения, как в случае с Быковым. Из Хельсинки во Франкфурт он уехал по персональному приглашению городского магистрата.
— Хорошо, когда ты известен за границей и тебя может пригласить магистрат, — сказал я.
Быков промолчал.
— Через недельку-другую приедем во Франкфурт, привезем несколько пачек книг и гонорар, — добавил я.
— А кто с тобой приедет? — встревожился Быков.
— Составитель книги, по фамилии Косенчук. Это он финансировал издание «Батальона».
— Ты его знаешь?
— Вместе на литературных курсах учились.
— Ладно, приедешь — звони. Во Франкфурте есть где остановиться?
— Найдем, — сказал я.
Отчего-то я был уверен, что жить буду не в худшей из гостиниц города.
Так оно и случилось.