Возникла долгая ментальная тишина, а потом Сильван ответил.
— Ты прав. Некоторые могут сопротивляться.
Брайд поморщился. Черт возьми, почему он обязан был вспоминать о боли своего брата, когда тот пытался ему помочь?
— Слушай, Сильван, я не имел в виду…
— Не важно, это в прошлом.
Мысленный голос Сильвана был бодрым, но Брайд знал, что его боль не полностью ослабла с течением времени. Он снова выругал себя за то, что причинил боль брату.
— Сильван…
— Уже поздно, Брайд. Тебе еще что-нибудь нужно?
— Нет.
— Тогда спокойной ночи. И удачи тебе завтра.
— Спасибо. Она мне понадобится.
Брайд почувствовал, как его брат разорвал связь. Вздохнув, он снял транслятор и, задумавшись, стал вертеть тонкий серебряный ободок на одном пальце.
В одном Сильван был прав — Оливия завтра вечером доставит ему проблем. Она не хотела принять то, что чувствовала к нему, не хотела признавать, что ее тело нуждалось в его.
Но если он не будет прикасаться к ней, купать ее, как того требует договор, то просто потеряет ее. «Я не могу этого допустить. Я слишком сильно нуждаюсь в ней. И она слишком сильно нуждается во мне, если только сама себе признается в этом, черт возьми!»
Вздохнув, Брайд спрятал транслятор под любимой подушкой Бибо и в отчаянии пробежался пальцами по своим густым черным волосам.
Как ему убедить Оливию, что они нуждались друг в друге? Как заставить ее признать, что она хотела его так же сильно, как и он ее? Он понятия не имел, что делать, ведь первая неделя заканчивалась, и времени на покорение невесты оставалось всё меньше.
Лив снова взглянула на письмо, нахмурившись. Оно было от Софи, и его только что принесли, хотя отправлено с Земли оно было намного раньше. Лив не была уверена, где именно задержали письмо, в здании ХКР или в службе безопасности Киндредов, и она не могла себе представить, чтобы кто-то принял его за диверсионное послание. Сторонний читатель не нашел бы там ничего интересного — несколько шуток, сплетен и Софи призывала её быть сильной. Однако постскриптум привел Лив в замешательство. Округлым, витиеватым почерком Софи было выведено:
«Будь осторожна, Лив… роза НЕ пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Любовь воняет, так что зажми нос».
Это просто не имело смысла. Что хотела сказать ее близняшка? Ясно, что это было предупреждением, но о чем? Лив ничего не поняла, но от этого письма в душе её зародилась тревога. Если бы только она могла поговорить с Софи лицом к лицу хоть минутку, то точно получила бы ответ. Но, как ранее сказал ей Брайд, прямое общение с родственниками на Земле было запрещено до окончания периода предъявления прав.