Сильван с сомнением смотрел на женский силуэт в окне. Она что-то тихо напевала себе под нос, и, несмотря на расстояние и оконное стекло между ними, он прекрасно ее слышал, как и Брайд. Настроенный на эту человеческую женщину его сводный брат, вероятно, даже с противоположной стороны улицы слышал ее сердцебиение.
— Я знаю, что она единственная.
В его низком, урчащем голосе не было ни малейшего сомнения.
— Разве я не рассказывал тебе о нашем с ней общем сне? И ее запах…
Он глубоко вздохнул и прикрыл темно-золотые от желания глаза.
— С ней все хорошо, и она созрела для спаривания. Я хочу ее.
— Я знаю, что она тебе нужна, но Брайд…
Второй мужчина беспокойно переступал с ноги на ногу.
— Ты вернулся всего три дня назад и едва выжил. Не кажется ли тебе, что немного подождать это не такая уж и плохая идея? Возможно, тебе нужно немного времени, чтобы восстановиться?
— Я ждал слишком долго, — прорычал он в ответ.
— Шесть месяцев в той чертовой дыре, и единственное, что удерживало меня в живых и здравом уме, были мечты о ней. Я не буду больше ждать, она моя, и неважно, знает она об этом или нет.
— Ты напугаешь ее, — возразил его сводный брат. — Человеческие женщины бояться нас, того кто мы.
— Я не причиню ей боль. Просто возьму и повяжу ее.
Бессознательно он сделал шаг в сторону окна, но его сводный брат остановил его, положив руку на его широкое плечо.
— Остановись.
Голос другого самца был успокаивающим.
— Просто подожди, пока они не вручат ей документы. Еще одна ночь, и она твоя, но сейчас ты не можешь ее взять, не нарушив договор.
Низкий, разочарованный рык был ему ответом, Брайд передернул плечами с развитыми мускулами.
— Идем.
Тот, кого звали Сильван, нежно потянул своего брата прочь от освещенного окна.
— Если ты останешься здесь, то сделаешь то, о чем потом пожалеешь. Помни, еще одна ночь.
На мгновение, мужчина замер как скала, несмотря на старания брата утащить его отсюда. А затем, скрепя сердце, Брайд позволил себя увести. Бросив последний собственнический взгляд на отражение в окне.
— Моя, — повторил он с непоколебимой уверенностью.
— Моя, знаешь ты об этом или нет, Лилента. Завтра я заявлю на тебя права.
— Снова плохие сны прошлой ночью?
Оливия Уотерхаус вздрогнула, услышав голос своей сестры близнеца, а затем снова принялась разглядывать кухонный стол.
— Не очень плохие, — соврала она, попытавшись улыбнуться.
— Ну же, Лив, расскажи. Это же я, твоя единоутробная пара, помнишь?
София уселась напротив нее и нежно погладила по руке. Никто не мог с точностью сказать, насколько близнецы Уотерхаус были идентичными.