- Откройте! - приказал участковый.
Щелкнул замок, и они вошли в светлую кухню. На кровати сидел мужчина и с ухмылкой глядел на гостя. Затем заметил жену.
- Защиты ищешь, - свирепо процедил он и внезапно кинулся к ней.
Резкий замах, но рука пьяного перехвачена. Дебошир, шумно сопя, стал просить извинения.
- Вот что, - сказал Иван Максимович, - говорить сейчас с ним бесполезно. Отведу-ка его в райотдел, а вас, Люба, попрошу: не убирайте в комнате, оставьте все как есть. Завтра придем сюда вместе. Пусть полюбуется, что натворил.
На следующий день с проспавшимся и протрезвевшим Николаем вернулся в дом. Хозяин понуро смотрел под ноги, отводил глаза в сторону. «Что же, - думал сотрудник милиции, - пусть помучается, ему есть над чем поразмыслить».
- Хорошее у вас жилище, - заметил он как ни в чем не бывало, - сами строили?
- Завод помог.
- Ссуду дали?
- И ссуду, и товарищи по цеху помогли. Люба тоже старалась. Она энергичная, бойкая. Когда мы поженились, выписали лес, кирпич. За два воскресника построили ребята из второго цеха. Век не забуду.
«Вон ты какой, - размышлял лейтенант, - рассуждаешь, как нормальный человек, а сам…
И вот сидят они в комнате вдвоем. Коля молчит. На полу осколки зеркала, куски темно-синего материала с ватиновой подкладкой, клочья цветастого шелка.
- Сколько ж тебе и жене трудиться понадобилось, чтобы купить все это? - с упреком спросил участковый.
Тот поднял голову, через силу выдавил:
- Водка, как выпью…
- Зачем пьешь? Совесть у тебя где? Ты же скоро отцом станешь. Жена молодая. В достатке вроде живете. Что же тебе еще нужно? Имей в виду, Любу мы в обиду не дадим, а за твой поступок тебя можно уже сейчас привлечь к уголовной ответственности.
Хозяин, стиснув зубы, уставился в окно. А когда повернул голову, встретил суровый взгляд Саранюка.
- Я бы, пожалуй, не стал с тобой возиться, - бросил лейтенант, - Любу твою вот только жалко. Ты бы знал, как она просила за тебя. Говорит, мол, случайность это, больше такого не будет. Так вот, хочу знать, что ты сам об этом думаешь?
Николай молчал, только до боли сжимал кулаки. Иван Максимович внимательно наблюдал за ним, видел, что по-настоящему переживает человек. Чувствовал офицер, именно в такие минуты нужно суметь внушить отвращение к недобрым делам, добиться перелома в сознании.
- Товарищ лейтенант, - хрипло проговорил Николай, - на этом конец, поверьте. Такого больше никогда не повторится.
- Хочется верить. Зла тебе не желаю. Оцени хотя бы то, что не составил протокол, не захотел, чтобы было возбуждено уголовное дело. Взял на себя ответственность. А теперь вот что: сейчас же наведи порядок. И обязательно попроси прощения у жены. Она тебе верит. Береги жену, чтобы потом жалеть не пришлось.