– Я бы хотел, чтобы вы ответили мне на этот вопрос, – сказал он. – Он был нормальным в сексуальном отношении?
Она не отвечала.
– Это важно, – сказал он.
Она перехватила его взгляд и спросила:
– Почему?
Колльберг задумчиво посмотрел на нее. Ему было нелегко решиться, и он знал, что ряд его коллег посчитали бы его ответ гораздо худшей вещью, чем если бы он разделся и лег с этой женщиной в постель.
– Лундгрен – профессиональный преступник, – наконец сказал он. – Он признался приблизительно в десяти серьезных преступлениях, связанных с насилием. Доказано, что в прошлую пятницу вечером он находился в Ванадислундене в то время, когда там была убита маленькая девочка.
Она посмотрела на него и судорожно сглотнула.
– Ах, – почти беззвучно выдохнула она. – Я этого не знала. Никогда бы не подумала.
Через минуту она снова посмотрела на него ясными карими глазами и сказала:
– Этим вы вполне ответили на тот вопрос, который я задала. Теперь я уже понимаю, что должна буду вам ответить.
– Я вас слушаю.
– Насколько я могу судить, он был совершенно нормальный. Даже слишком нормальный.
– Как вас понимать?
– Ну, я хочу сказать, что я сама тоже совершенно нормальная в сексуальном отношении, но… хотя я делаю это редко, хочется, если можно так выразиться, чего-нибудь… необычного.
– Понимаю, – сказал Колльберг и растерянно почесал за ухом.
Несколько секунд он размышлял. Девушка внимательно смотрела на него. Наконец он сказал:
– Там, в Ванадисском плавательном бассейне в контакт вступил он?
– Нет, скорее наоборот.
Она внезапно встала и подошла к окну, откуда открывался вид на собор. Посмотрела в окно и сказала:
– Вот именно. Скорее наоборот! Я пошла туда вчера с мыслью найти себе парня. Я сделала это обдуманно, если хотите, можно сказать, что я подготовилась к этому.
Она пожала плечами.
– Я просто так живу, – сказала она. – Живу так уже несколько лет и могу вам сказать, почему я так живу.
– Не нужно, – пробормотал Колльберг.
– Но я с удовольствием вам скажу, – продолжила она, водя пальцем по занавеске. – Я объясню вам…
– Не нужно, – повторил Колльберг.
– Как хотите, но я могу поручиться, что со мной он вел себя совершенно нормально. Сначала казалось, что… что это его не очень интересует. Но… в общем, я уж постаралась, чтобы он наконец проявил интерес.
Колльберг допил кофе.
– Ну, наверное, это все, – неуверенно пробормотал он.
Она сказала, по-прежнему глядя в окно:
– Я поплатилась за это не впервые, но в этот раз получилось хуже всего. Это было очень неприятно.
Колльберг ничего не говорил.
– Это ужасно, – пробормотала она, словно про себя, водя пальцем по занавеске. Потом повернулась и сказала: