В кухне капли дождя барабанят в окно. Я наливаю в бокал еще вина. Большой глоток. Мне этого недоставало.
Сосредоточься.
Что нового я узнала? Алистер разграничивал работу и семейную жизнь. Такое поведение может указывать на личность преступника, но этого мало. Далее – он был готов перейти в нью-йоркский филиал своей фирмы, приобрел недвижимость, перевез на юг семью… Но потом что-то пошло не так, и он нигде не бросил якоря.
Что произошло?
Меня знобит. Здесь холодно. Я перемещаюсь к камину, поворачиваю переключатель у решетки. Огненные языки распускаются, словно цветы.
Я плюхаюсь на диван, в подушки, завернувшись в халат. В бокале плещется вино. Не мешало бы постирать халат. И заодно встать под душ.
Засунув руку в карман, я вновь натыкаюсь на карточку Литла. И вновь разжимаю пальцы.
И опять я смотрю на свое отражение в экране телевизора. Кто там утопает в подушках, в этом блеклом халате? Я похожа на призрак. И чувствую себя призраком.
Нет. Сосредоточься. Следующий шаг. Я ставлю стакан на кофейный столик, упираюсь локтями в колени.
И понимаю, что следующего шага не будет. Я не могу доказать существование, в настоящем или прошлом, Джейн, моей Джейн, подлинной Джейн. Еще менее доказуемо ее исчезновение. Или смерть.
Или смерть.
Я думаю об Итане, который оказался в ловушке. «Милый мальчик».
Провожу пальцами по волосам, словно это плуг, вспахивающий поле. Чувствую себя мышью, попавшей в лабиринт. В чистом виде экспериментальная психиатрия – эти крошечные существа, с их глазами-бусинами и веревочными хвостами, мечущиеся от одного тупика к другому. «Давай», – подбадривали мы их, хохоча и заключая пари.
Сейчас я не смеюсь. Я вновь раздумываю: а не поговорить ли мне с Литлом?
Но вместо этого я говорю с Эдом.
– Ну что, немного крыша поехала, бездельница?
Я вздыхаю, шаркаю ногами по ковру в кабинете. Я опустила жалюзи, чтобы та женщина не могла за мной следить. Окно пестрит полосками неяркого света, как будто я в клетке.
– Чувствую себя совершенно бесполезной. Словно я в кинотеатре, фильм окончился, зажегся свет, и все вышли из зала, только я продолжаю сидеть, пытаясь понять, что случилось.
Он фыркает.
– Что? Что тут смешного?
– Просто очень похоже на тебя – живешь как в кино.
– Разве?
– Да.
– Что ж, последнее время моя система координат несколько ограниченна.
– Ладно-ладно.
Я ничего не рассказала о прошедшей ночи. Одна мысль об этом вызывает у меня дрожь. Но остальное разматывается, как нитка со шпульки, – звонок от самозванки, серьга в квартире Дэвида, резак для картона, телефонный разговор с Алекс.