– Звони в любое время, – говорю я. – И дай этот номер маме, пожалуйста.
– Хорошо.
Он идет к двери, расправив плечи. Полагаю, собирается с духом для битвы.
– Итан?
Он поворачивается, уже держась за дверную ручку.
– Я серьезно. В любое время.
Кивнув, он открывает дверь и выходит.
Я возвращаюсь к окну, смотрю, как он шагает мимо сквера, поднимается по ступеням, вставляет ключ в замок. Помедлив, делает глубокий вдох. Потом исчезает в доме.
Два часа спустя я допиваю последние капли вина, ставлю бутылку на кофейный столик. Медленно приподнявшись, клонюсь в сторону, как секундная стрелка часов.
Нет. Надо дотащиться до спальни. До ванной.
Стоя под душем, я чувствую, как мой мозг затопляют события последних нескольких дней, заполняют расщелины, накапливаются в пустотах – плачущий на диване Итан; доктор Филдинг, с его высоковольтными очками; Бина, упирающаяся ногой мне в позвоночник; водоворот того вечера, когда у меня была Джейн. Дэвид с ножом. Алистер – хороший муж, хороший отец. Те вопли.
Я сжимаю флакон с шампунем, рассеянно втираю его в волосы. У моих ног поднимается прилив.
И таблетки – боже, таблетки. «Это сильные психотропные препараты, Анна, – советовал доктор Филдинг в самом начале, когда я сидела на обычных болеутоляющих. – Пользуйтесь ими ответственно».
Я прижимаю ладони к стене, свешиваю голову, прячу лицо в темной пещере волос. Со мной – внутри меня – что-то происходит, что-то опасное и новое. Во мне укоренилось какое-то ядовитое дерево, оно растет, раскидывает ветви, его побеги оплетают мои кишки, легкие, сердце.
– Таблетки, – шепчу я, и мой тихий голос почти не слышен из-за шума душевых струй, словно я разговариваю под водой.
Моя рука чертит на стекле какие-то иероглифы. Я открываю глаза и читаю их. Вновь и вновь я пишу на двери душевой кабинки имя Джейн Рассел.