– Вверх, вверх, вверх, – повторила она.
– Уловила.
– Вниз, вниз, вниз.
– Снова уловила.
– Эта гора похожа на коня. Вот у него уши.
Оливия указала на два веретенообразных пика вдали. Она была в том возрасте, когда все напоминало ей коня.
Эд улыбнулся.
– Будь у тебя конь, как бы ты его назвала, Лив?
– У нас не будет коня, – вставляю я.
– Я назвала бы его Лисица.
– Лисица – женского рода, – сказал ей Эд.
– Он будет быстрым, как лисица.
Мы задумались.
– Как бы ты назвала коня, мам?
– Не хочешь ли называть меня мамочкой?
– Хорошо.
– Хорошо?
– Хорошо, мамочка.
– Я назвала бы коня… Конь Не Тронь.
Я взглянула на Эда. Ничего.
– Почему? – спросила Оливия.
– Это из песенки, которую пели по телевизору.
– Какой песенки?
– Из старого шоу про говорящую лошадь.
– Говорящую лошадь? – Она сморщила нос. – Это глупо.
– Согласна.
– Папочка, как бы ты назвал коня?
Эд посмотрел в зеркало заднего вида.
– Мне тоже нравится Лисица.
– Ух ты! – выдохнула Оливия.
Я повернулась.
Рядом с дорогой открывалась обширная пропасть, огромная пустая чаша, на дне которой виднелись верхушки хвойных деревьев, просвечивающие сквозь клочья тумана. Мы оказались так близко к краю, что создавалось ощущение парения. Мы вглядывались в этот бездонный колодец.
– Какая тут глубина? – спросила Оливия.
– Большая, – ответила я и повернулась к Эду. – Можно немного помедленнее?
– Помедленнее?
Он чуть сбросил скорость.
– Можно еще медленнее?
– Все в порядке, – сказал он.
– Мне страшно, – пискнула Оливия, поднесла ладошки к глазам, и Эд еще сбавил скорость.
– Не смотри вниз, детка, – сказала я, поворачиваясь к ней. – Смотри на мамочку.
Она глядела на меня широко раскрытыми глазами. Я взяла ее за руку, сжала пальчики.
– Все хорошо, – говорила я. – Просто смотри на мамочку.
Мы забронировали номер за пределами Двух Сосен, в получасе езды от курорта, в «лучшей исторической гостинице Центрального Вермонта», как расписывали на сайте «Фишер армз». Банальное сочетание разнообразных каминов и разукрашенных морозом окон.
Машину поставили на маленькой парковке. С карниза над входной дверью, как клыки, свисали сосульки. В интерьере главенствовал сельский декор Новой Англии: сильно скошенные потолки, мебель в стиле шебби-шик, пылающие камины, без которых не обходится ни один каталог. Администратор, пухлая молодая блондинка, на бейдже которой значилось «Мэри», попросила нас заполнить гостевые карточки, и пока мы занимались этим, она обихаживала стоящие на стойке цветы. Я подумала, а не обратится ли она к нам так: «Народ…»
– Народ, на лыжах кататься приехали?
– Да, – сказала я. – В Блю-Ривер.