Мой телефон на полу кабинета – там, где я его уронила. По пути в ванную, куда я несу флаконы с таблетками, провожу пальцем по экрану. Доктор Филдинг. Он имеет право выписывать рецепты, как я прекрасно знаю, будучи доктором медицины, но в данном случае от него мало проку.
– Можешь ко мне приехать? – спрашиваю я, как только она поднимает трубку.
Пауза.
– Что?
У нее смущенный голос.
– Можешь ко мне приехать?
Я иду к кровати, забираюсь в нее.
– Прямо сейчас? Я не…
– Бина, пожалуйста.
Снова пауза.
– Смогу быть у тебя в девять… девять тридцать. У меня планы на ужин, – добавляет она.
Мне все равно.
– Отлично.
Я ложусь на спину, голова утопает в подушке. За окном качаются ветки, облетают листья, похожие на горячие угольки. Они вспыхивают перед стеклом и пропадают из виду.
– Все в порядке?
– Что-что?
Темазепам забил мне весь мозг. Чувствую, скоро будет короткое замыкание.
– Я спросила: все в порядке?
– Нет. Да. Объясню, когда приедешь.
Веки тяжелеют и опускаются.
– Ладно. Увидимся вечером.
Но я уже погружаюсь в сон.
Я впадаю в забытье без сновидений и, когда внизу звучит сигнал домофона, просыпаюсь совершенно разбитая.
Бина, приоткрыв рот, таращится на меня.
Наконец медленно, но плотно закрывает его. Прямо как венерина мухоловка. Ничего не говорит.
Мы в библиотеке Эда, я свернулась калачиком в кресле «с ушами», Бина развалилась в клубном кресле, которое обычно занимает доктор Филдинг. Свои длинные, как водосточные трубы, ноги она подвернула под сиденье, и Панч облачком дыма вьется вокруг ее лодыжек.
В камине догорает огонь.
Но вот Бина переводит взгляд на крохотные языки пламени.
– Сколько же ты выпила? – спрашивает она, поморщившись, словно я собираюсь ударить ее.
– Не так уж много – галлюцинаций от этого быть не могло.
Она кивает:
– Ладно. А таблетки?..
Я хватаюсь за плед, прикрывающий колени, комкаю его.
– Я встречалась с Джейн. Два раза. В разные дни.
– Правильно.
– Я видела ее с семьей в их доме. Несколько раз.
– Правильно.
– Я видела, как Джейн истекает кровью. С ножом в груди.
– Это точно был нож?
– Ну уж точно не долбаная брошка.
– Просто я… ладно, хорошо.
– Я видела ее через камеру. Очень четко.
– Но снимка ты не сделала.
– Нет, не сделала. Я пыталась помочь ей, а не… документировать это.
– Ладно. – Она лениво поглаживает волосы. – А теперь они говорят, что никто никого не зарезал.
– И пытаются доказать, что Джейн – это кто-то другой. Или кто-то другой – Джейн.
Бина наматывает прядь на длинный палец.
– Ты уверена… – начинает она, и я напрягаюсь, поскольку знаю, что последует дальше. – Ты определенно уверена, что здесь не может быть никакого недораз…