Разжечь печку или зажечь свечи я даже не пыталась. Спичек не нашла. Оказалась полностью неприспособленной к деревенской жизни. К средневековой — так точно! Ну ничего. Дождусь рассвета — и сбегу.
Я сидела на кровати, сжавшись в комочек, перебирая в памяти события прошедшего дня: поездку, встречу с красавцем-колдуном, его внимательный, проникающий в душу взгляд. Никогда не забуду, обязательно нарисую, и, наверно, не раз. А какая у него интересная лошадь! Словно из сказки… Мимолётом в воспоминаниях пронеслись шумный и гулкий базар, бесноватая кротиха и её мамаша, и даже Михи с плетью возле столба.
Качнула головой… Вот женишок нашёлся! Невесту готов выпороть. Ох, Евка! Как же тебе повезло, что сбежала от такого мерзавца! Мне вот тоже повезло — могли бы жестоко побить.
Я раскрыла ладонь и посмотрела на мерцающий знак.
— Спасибо, — тихо прошептала ему.
Как ни крути, отметина спасла меня от мести и злости самоуверенной дуры.
В сенях раздался шум. Двери со скрипом раскрылись, и на пороге вырос предатель со связкой дров и явно тяжёлым свёртком.
— Евка? А я смотрю, окна инеем покрылись!
Его встретило угрюмое молчание. Да-да. Обычный бойкот.
— Я тут дров да еды принёс. Сидишь в темноте, на холоде и голодная, — разворчался мужик.
Сбросил свёрток на стол, а сам завошкался возле печки.
Через несколько минут разгорелся огонь. Я сидела на месте, исподлобья наблюдая за Михи. Быстро потеплело, но конюх не унимался. Продолжал подкидывать дрова, точно делал это в последний раз.
— Сейчас будет тепло, — бурчал мужлан, — очень тепло.
— Уже жарко! — произнесла я, сначала скидывая с себя одеяло, а чуть позже — и шубу.
— Евка, так надо.
Я приподняла в недоумении брови, с интересом наблюдая за лесорубом, но Михи уже оставил печку в покое. Подошёл к полке с домашней утварью, покопался, достал старые кружки, слегка погнутую жестянку. Кружки добрались до стола невредимыми, а вот жестянка вылетела из неловких рук, с шумом брякнулась на пол.
— Да что ж такое-то! — Конюх наклонился за ней и в конце концов поставил на печь. — Сейчас взвар вскипятим.
Я смотрела на Михи. Что-то было не так. Мне показалось, или он действительно суетится? Странная нервозность, похожая на испытываемое человеком чувство вины. Осталось только понять его и простить. И отпустить куда подальше.
— Садись, поешь, — развернул свёрток Михи, вытаскивая из-за пазухи бутылку.
— Нальёшь? — Это было единственное, чего мне действительно хотелось.
— Крепкое! Но если чуть-чуть…
И он плеснул в кружку.
Я подошла к столу. На нём лежала сёмга, картофель, пара овощей, похожих на обычные помидоры.