Она низко поклонилась в знак огромного уважения, затем выпрямилась и кинулась к нему. Стала покрывать страстными поцелуями его руки, шею, подбородок — куда могла дотянуться. Как нежное, манящее создание, готовое на всё ради него.
Ридерик схватил её за запястья и в мгновение оттолкнул. Недовольно поморщился.
— Леми. Возвращайся в зал.
— Милорд?
— Тебе надо повторить приказ дважды?
— Нет, милорд! — И Леми с чувством разрыдалась, оседая на пол. — О, милорд… Я так виновата перед вами.
Неожиданно для мужчины, ожидаемо для себя. Во что бы то ни стало она должна попытаться вернуть хотя бы часть его расположения. Дальше будет легче.
И это почти удалось. Сильные мужские руки подняли девушку с пола.
— Леми, успокойся!
Дракон взял её за подбородок и заглянул в глаза. На красивом лице Леми видела тень замешательства. Слёзы быстро высохли.
— Милорд. Я вас люблю. По-настоящему. Искренне.
— Уходи, Леми, — голос Ридерика смягчился. — Я не держу на тебя зла.
— Благодарю вас, милорд. — Девушка снова поклонилась и не выдержала: — Могу ли я рассчитывать на ваше внимание за ужином?
— Леми, иди в зал занятий, — взгляд Ридерика тут же потяжелел.
Не желая сердить милорда, девушка быстро поклонилась и исчезла в одном из переходов.
Ну хоть что-то. Всё лучше, чем ничего. Вряд ли сегодня Альросский выпьет её вино, но сдаваться она не намерена. Скоро соперница допустит главную ошибку. Уж она, Леми, об этом обязательно позаботится. И вернёт любовь и расположение своего мужчины.
Я смыла маску и успела переодеться, когда в комнату зашёл встревоженный учитель Диляйн. Мужчину обуревало волнение. Он места не находил, сильно переживая после распоряжения Ридерика. Уверена, получил он его быстро и в надлежащем виде.
Повернувшись к учителю, я улыбнулась, приглашая его на диалог.
— Ева, цветочек! — вскинулся Диляйн. — Ты не знаешь, что произошло? Почему девушки должны заниматься после выступления, а не отдыхать, радуясь похвалам?
— А они занимаются?
— Пришлось показать им новые па. Тебя сказали отпустить и всячески хвалили. Что не понравилось лорду в их танцах?
Я не удержалась от сарказма:
— Возможно, без масок они были менее убедительны?
— Как это — без масок? — Диляйн яростно почесал лоб. — Ведь утром, на репетиции, цветочки сами предложили разукрасить себя. Говорили, как это необычно и ново. А я, дурак, согласился…
— Ах вот оно что, — ухмыльнулась я.
Называется, погуляла в парке. Договорились коллективно-сознательно на подставу, вовлекли учителя, разыграли как по нотам.
— А я думал: что не так? — продолжал тем временем Диляйн. — А ты, Ева?