Но это была не трава. Рука, которой он упёрся в землю, попала в какую-то жёсткую обгорелую массу, и фотограф не сразу сообразил, что это… труп. В красноармейской форме, но совершенно грязной, закопчёной.
Над полем пронесло клуб удушливого дыма… вон и воронка, в которой он сидел до этого, но… такое ощущение, что её ковырнуло снарядом буквально только что. Никаких деревьев нет и в помине, трава обгорела.
Фигуры солдат в дыму… это немцы? Немцы! Но всё же было так хорошо… это что, настоящая, ТА война? Это… это неправильно!
Стрекотнул пулемёт, но совсем не так, как раньше — злобно, с металлическим лязгом. Сверкнуло вспышками, землю у ног ковырнуло фонтанчиками земли. Одна из пуль вырвала из рук дорогущую камеру, моментально превратив её в пластиковые ошмётки. Уже ничего не соображая, Саша поднялся с четверенек и похромал по полю. Столкнулся с красноармейцем, пол-лица которого было покрыто запёкшейся кровью, руки судорожно сжимали винтовку, на прикладе её виднелась кровь — видимо, дрался врукопашную. Красноармеец вяло отшатнулся и тут же упал, сражённый пулей.
Саша дико заорал и попробовал бежать. Удара пули в голову он уже не почувствовал…
… — Был какой-то, с навороченным фотоаппаратом, — кивнул фотограф в красноармейской форме. — В современном камуфляже. Я ему перед боем сказал, чтобы он не высовывался из воронки, но он так глянул на меня, что сразу ясно стало — вылезет, зараза…
— Сильно носился? — спросил организатор, потирая лоб. Сам он был в бою на противоположном фланге и бегавшего по полю «попаданца» не видел, но кто-то из зрителей, уже выпущенных на поле фотографироваться с участниками реконструкции, вслух поделился впечатлениями о том, насколько носящееся по полю тело с фотоаппаратом испоганило впечатление от действительно хорошего и сильного мероприятия.
— И на крышу залезал, и у стены я его видел… стоял, как тополь на Плющихе, — устало махнул рукой «красноармеец». — Электровеник…
— Ладно, — подытожил организатор. — Подождём, пока появятся фотографии — всё выскажем. А пока… надеюсь, не огрёб, репортёр хренов… Ты сам ведь в курсе, один неверный шаг — и… — невесело добавил он.