Отчества. Отчества…
Отчества!
Быстрый набор номера на старом, ещё кнопочном мобильнике — теперь придётся некоторое время пользоваться им.
— Бабуль, привет… Как ты себя чувствуешь? Не, у меня всё хорошо. Я кое-что спросить хочу. Я приеду сейчас, ладно?
Интернет. Быстрый поиск на картах… Есть. Теперь — за руль. По дороге в кондитерский, купить тортик…
— Бабуль, покажи старые альбомы, а? Те, что деда.
Страницы, выгоревшие фотографии, лица — незнакомые.
Вот оно.
— Бабуль, это… кто?
Скуластое лицо, тоненькие губы — парень на фото весь какой-то несуразный, в идиотской довоенной кепке на голове. Ответ Пашка и без того знал…
— Это твой прадед, Павлик. Алёшки моего отец. В Твери они жили, в Калинине по-тогдашнему. Тебя в честь его и назвали… Он на войне пропал, как в то время говорили — без вести. В самом начале. А где, как — не знает никто…
Я знаю.
Пашка откинулся на спинку старого, советского ещё дивана. Вытянул из кармана обрывок тетрадного листка в клетку, развернул. Всего несколько строчек, написанных, видимо, второпях — буквы прыгают, строки неровные, чернил то густо, то пусто…
Сейчас они прыгали перед глазами вдвойне.
Галочка, дорогая моя. Я не знаю, буду ли цел. Я очень люблю тебя и Алёшку. Береги его и береги себя. Твой Павел
23/VI 41
— Павлик… Павлик!
— А, что, бабуль?
— А что ты спрашиваешь-то?
— Да вот… Поисковики нашли. В Белоруссии. На берегу реки Неман.
А моя душа, похоже, осталась там же. У сгоревшего моста, на берегу извилистой речки…