Мне кажется, я уступила его Джоли. Я к тому времени уже не хотела ни с кем бороться.
Борьба шла внутри меня самой.
– Привет, милая. – Джоли изменила линию поведения, тем самым еще больше раздражая меня. – Как у тебя дела? Мне уже давно хочется пообщаться с красавицей Пол.
Мое сердце забилось сильнее. Она сказала что-то еще, но я ее перебила:
– Мне необходимо поговорить со своим мужем. Прямо сейчас.
– Бывшим мужем, – вежливо поправила меня Джоли.
– Вообще-то все еще мужем, – поправила ее я, в свою очередь. – Прямо сейчас. Пожалуйста.
Воцарилось молчание.
– Конечно. – Она пыталась и дальше быть вежливой.
Я услышала в телефоне чей-то приглушенный разговор, какой-то непонятный шум и затем такой звук, как будто кто-то хлопнул дверью.
– Алло! – У Сида был непривычный для меня вкрадчивый голос.
– Это я.
Пауза.
– Привет.
Больше ничего.
– Мне нужно с тобой увидеться.
– Хорошо. Думаю, когда я завтра приеду за Полли…
– Нет, сейчас.
– Сейчас?
– Да. Прямо сейчас.
Я удивилась собственному самообладанию. Он, к его чести, спорить не стал:
– Хорошо.
Я сказала, когда ему следует прийти, а затем сделала то, чего не делала с тех пор, как он вытолкал меня по ступенькам на улицу: отменила все встречи с клиентами, назначенные на вторую половину дня, позвонила маме и попросила ее забрать Полли из школы. После этого я отправилась домой, сказавшись больной.
Вообще-то мне совсем не хотелось, чтобы Сид пришел в наш дом. Я не знала точно, какое место он занимает в каркасе моей новой жизни, но обратно, на свое старое место, он попасть уже точно не мог. Однако я не представляла, где еще мы сможем встретиться. События этого утра привели меня в смятение, и мне нужно было находиться там, где я чувствовала бы себя в безопасности, а таким местом оставался только мой дом. Поэтому мы встретились там.
* * *
Больше всего боли нам причиняют, пожалуй, те события и явления, которые мы понимаем меньше всего. В течение долгого времени – целые годы – я не могла понять, почему Сид имеет на меня такое влияние, а потому я не могла избежать этого влияния, каким бы вредоносным оно для меня ни было.
Затем умер мой отец. Это привело лишь к тому, что во мне открылась большая рана, и постепенно все стало идти наперекосяк, пока в одно прекрасное утро я не приехала на работу изможденной после полуночной драки с Сидом. На моем лице отчетливо виднелись царапины.
В те выходные моя наставница Бев отвезла нас с Полли на одну ночь в ее дом, расположенный возле береговой линии в Кенте. Это было весьма оригинально, но Бев и сама была оригинальной женщиной, и я ее очень уважала.