– Что-то насчет школьных каникул? – с сочувствием спросила Мэйв. – Школьные каникулы и развлечения для детей – это жуткая головная боль, правда?
– Спасибо.
Я взяла у нее листок бумаги с сообщениями и зашла в свой кабинет. Плотно закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней.
Что теперь?
У меня оставалось минут десять до прихода следующего клиента. Решив разобраться с сообщением от Сида попозже, я позвонила Эмили. Но она, похоже, находилась на каком-то совещании.
Я стала размышлять, а не позвонить ли мне в полицию. Даже положила руку на телефонную трубку. Но что я могла сказать о Мэле? «Послушайте, господин полицейский, некий мужчина, с которым я разок переспала, переехал в северный Лондон, по всей видимости, ради того, чтобы жить рядом со мной, и он ненавидит меня, потому что я как-то раз провела краткую психотерапевтическую беседу с ним и его женой, после чего они решили разойтись. Нет, он никогда не вел себя по отношению ко мне враждебно».
Не раздумывая долго, я взяла трубку и позвонила Сиду. На звонок ответила женщина, и это меня смутило, пусть я и знала, кто это.
– Позови, пожалуйста, Сида, – сказала я.
Зачем утруждать себя любезностями? Она ведь явно этого не делала.
Последовала пауза, из трубки послышался вздох.
…Я видела, как Джоли сидела у окна художественной галереи в прозрачной одежде, отделанной кружевами. Это было на открытии одной из выставок Сида после того, как у нее случилась «ссора» с ее менеджером, – на улице возле пожарного выхода. Я не могу вспомнить, какая именно это была выставка, но, возможно, тогда демонстрировалась серия «Мадонна поедает Еву». Я видела, как Джоли плачет – жалкая, но по-своему симпатичная, – и слезы капают в ее яблочный мартини. Она могла дать фору даже полуголым официанткам в их фиговых листочках от Вивьен Вествуд[51]. Я видела, как Сид стоял возле этой хорошенькой певицы, которую привел туда Рандольф. Ее подсунул ему Рандольф, который улыбался мне с другой стороны комнаты с таким видом, как будто только что выиграл что-то. Да, у Джоли водились расторопные покровители. Несмотря на слезы, макияж у Джоли так и не поплыл. Тушь на ее ресницах даже ничуточки не размазалась.
Она знала, что делает.
А на следующий день я обнаружила в разделе светских новостей газеты «Ивнинг стандард» фотографии, которые, несомненно, разместили там по инициативе агента Сида: «Молодой британский художник утешает певицу после ее ссоры со своим приятелем». Но ярче всего я видела, как она посмотрела на меня через плечо моего мужа, причем ее симпатичное лицо находилось слишком близко от его взъерошенных кудрей. Не чувствовалось ни малейшего смущения в ее холодном и оценивающем взгляде – только уверенность в своих действиях. Затем она наградила меня прелестной вежливой улыбкой, как бы милостиво одаряя своей красотой.