И поэтому я сдалась. Я без сопротивления упала в пропасть знакомого мне влечения и прохладного чистого чувства, которое было иллюзией, вызванной, по-видимому, прохладной чистой водкой.
В конце концов я ответила на его поцелуй. Я обхватила его руками и засунула свои холодные пальцы в его густые волосы. Я вдыхала его запах – запах, таящийся где-то в глубинах моей памяти, в моих синапсах, в шкафах, в которые он бросал свою одежду, в вешалках для верхней одежды, в пуховых одеялах, в самом воздухе нашего дома.
В моем разбитом сердце.
Мы стояли на заднем крыльце, прижимаясь друг к другу. Это было как раз то, о чем я мечтала.
А затем мы поднялись на второй этаж и легли в постель.
Так вот получилось.
После этого мы немного поспали.
Мы спали, пока два часа спустя нас не разбудил отчаянный стук в дверь.
Час ночи
Все вокруг движется так, как будто я нахожусь в каком-то игрушечном городке из мультфильма. В течение некоторого времени я сижу на диване Линды и Стэна. Они вышли, рассказав мне о том мужчине и о его автомобиле.
Звонит мой телефон, и я вздрагиваю. Мама! Слава богу! Я хватаю телефон.
Но это всего лишь Сид.
– Сид, кто-то увез куда-то маму и Полли.
Я пока что не упоминаю о Мэле. Это стало бы еще одним болезненным уколом для Сида, а я не могу пойти на риск и разозлить его еще больше.
– Что значит «куда-то»?
– Какой-то мужчина забрал их из маминого дома… И я не знаю, кто он. – Перед моим мысленным взором появляется целая череда знакомых мне мужчин, но главный подозреваемый – Мэл. – Может, ты знаешь?
– Нет, – поспешно говорит он. – Где ты сейчас?
– У маминой соседки.
– Я приеду и заберу тебя. Только на этот раз, черт побери, никуда не убегай.
– Нет, Сид, – говорю я таким спокойным тоном, на который только способна в подобной ситуации. – Я, черт побери, не убегу.
А теперь, закончив свой разговор с Сидом, я позвоню в полицию, и полицейским придется действовать, поскольку у меня есть свидетели того, что Полли исчезла. Уже не будет иметь значения, считают полицейские меня сумасшедшей или нет, потому что Линда и Стэн видели, как мою дочь куда-то увезли.
С верхнего этажа до меня доносятся звуки оживленного спора. Я отвожу взгляд от телефона, и в поле моего зрения попадает телевизор. На его экране – отель «Форест Лодж» в том распрекрасном виде, какой он имел до того, как вчера вечером сгорел. Затем показывают фотографии двух мужчин и женщины-азиатки. После них появляется фотография Эмили. Я смотрю на нее. Эту фотографию сделали тогда, когда мы выпускались из школы. То есть она довольно старая. Эмили на ней хохочет вовсю, и ее длинные сережки болтаются из стороны в сторону. Она смотрит мимо фотоаппарата на что-то позади фотографа. А затем показывают меня. Одному богу известно, где взяли этот снимок. Я на нем какая-то перепуганная, с дикими глазами: они кажутся слишком большими для моего лица. Волосы уложены как-то странно. Такого можно было добиться только при помощи парикмахера и большого количества лака. Я думаю, что эту фотографию сделали на торжественном обеде в Королевской академии художеств. Они отрезали Сида, от него осталось только плечо в пиджаке.