7 часов вечера
Автомобиль, который Сол «взял взаймы», оказался старым синим «вольво» с потертыми сиденьями и следами того, что в этой машине возили собаку. Под ногами хрустят пустые пакеты и смятые баночки из-под кока-колы. Пепельницы переполнены.
Сол включает обогреватель и, сунувшись разок по ошибке на асфальтированную дорожку, вскоре перешедшую в ухабистую проселочную дорогу, он затем поворачивает назад и находит шоссе. Я поначалу держусь почти на самом краешке сиденья, так крепко сжимая его кожаное покрытие, что мои руки начинают потеть, и высматриваю в зеркале заднего вида, не едет ли кто-нибудь за нами. Я ожидаю в любой момент увидеть мигающие проблесковые маячки полицейских машин и услышать завывание их сирен. Но чуть позже я уже клюю носом на этом удобном кожаном сиденье: я очень устала, и шуршание шин набирающей скорость машины по асфальту шоссе действует на меня усыпляюще.
Когда я просыпаюсь, мы уже стоим – по-видимому, на какой-то придорожной площадке для автомобилей. Сол вылез из машины и курит: я догадываюсь об этом по светящемуся и двигающемуся в темноте кончику его папиросы. А еще Сол, похоже, с кем-то разговаривает.
Я резко выпрямляюсь, и во рту у меня становится сухо. Кто там может быть?
Я приоткрываю окошко, и в ноздри мне врывается сильный запах навоза. Теперь я вижу, что Сол разговаривает по телефону. Он говорит так, словно кого-то о чем-то упрашивает.
– Пожалуйста, – слышу я. – Я обещаю, что на этот раз…
Он то и дело нервно проводит ладонью по своим коротким волосам. Я догадываюсь об этом, видя, как перемещается оранжевый кончик его папиросы.
– Да, я знаю. – Он пытается что-то объяснить, но тот, кто на другом конце линии, его не слушает, а все время говорит сам. Это ясно, потому что Сол то начинает фразу, то запинается, а движения его рук, головы и тела – дерганые и напряженные. – Да, но… – Пауза. – Да, я знаю, Дин. Я знаю, что она неуправляемая. – Пауза подольше. – Да, хорошо, я понял. Да. Хорошо. Увидимся там.
Он выбрасывает папиросу и идет обратно к автомобилю. Что-то подсказывает мне: я не должна была слышать этот разговор, а потому я притворяюсь спящей. Когда он садится в машину и хлопает дверью, я делаю вид, будто только что проснулась.
– Привет, – произношу я вполне правдоподобным заспанным голосом. – Где мы?
– Думаю, милях в пятидесяти от Лондона, – говорит он, но каким-то тревожным тоном.