Дождь уже прошел, и на небо выкатилось золотистое солнце. Я любовалась своим отражением в каждой луже, а потом наступала на него носком сапога, и оно расплескивалось по краям.
Мороцкие копались в саду, несмотря на мокрую после дождя землю, – я увидела их через забор еще на подходе. Парадом командовала Карина: указывала Карлу, где и насколько глубоко копать яму, на сколько сантиметров вправо или влево подвинуть кустик, чтоб насаждения смотрелись симметричнее.
– Душа моя, это же кусты, они все равно будут расти как попало! – возмущался Карл, отирая пот со лба. – Мы с тобой и так все отмерили по семьдесят раз, дальше уже от тебя зависит, как их формировать!
– Не ворчи. – Карина была непреклонна. – Еще немного левее. Левее! Не смотри на меня так, левее, говорю!
Карл, устав передвигать куст из одного конца ямки в другой, внезапно потянулся к вредничающей Карине и попытался цапнуть ее перепачканной в земле рукой за штанину элегантных нежно-кремовых брюк с наглаженными стрелочками – даже в сад Карина выходила при полном параде, – но она успела отскочить и теперь показывала ему язык с безопасного расстояния.
– Даже не надейся застать меня врасплох! Левее, говорю! – как ни в чем не бывало продолжила она.
– Добрый вечер! – поздоровалась я с Мороцкими, аккуратно закрывая за собой калитку.
– Кто там? – Карина вытянула шею, высматривая гостя. – Ааа, Кицци! Здравствуй! – обрадовалась она. – Хорошо, что ты зашла! Ты только посмотри, как криво Карл пытается посадить этот куст, может, хоть перед тобой ему станет стыдно! Эй! – Дама еще раз отскочила подальше от карающей длани мужа. – Я же говорю: даже не надейся застать меня врасплох!
– Привет, Китти! – Карл охотно воспользовался возможностью перевести дух, с хрустом разогнулся и потянулся. – Теперь видишь, зачем мы, оказывается, так спешили с книгами? Трудились изо всех сил, без передышки, можно сказать! И все это для того, чтобы с галер попасть на рудники! – патетически воскликнул мой начальник и благодетель.
– Давай, давай, рудокоп! – Карина с видом бывалого надсмотрщика похлопала в ладоши, подгоняя работничка. – Скоро уже стемнеет, а ты до сих пор не разобрался, что значит «левее»! С Китти можно поболтать и при свете луны, а розы сами себя не посадят. Не отвлекайся, работай!
– Ну ты это видела? – притворно посетовал Карл. – Между прочим, моя дорогая, рабство запрещено Женевской конвенцией еще с 1926 года, а ты все в позапрошлом веке живешь! О, Китти, какие у тебя кудряшки! – вдруг заметил он.
У меня и вправду волосы собрались в очаровательнейшие пружинки – так всегда бывает, когда я промокаю под дождем. Никакие бигуди, никакие плойки или пенки для укладки не способны сотворить подобное. Даже жаль расчесываться. Уловка Карла сработала: Карина сразу же забыла о розах и их симметричном расположении и по традиции обрушилась на мою голову, на этот раз – с восторгами.