Может, дело в том, что он так ни разу и не сказал, что любит меня, – думаю, в этом состоит часть разгадки моего сна. Он говорил, что я ему очень нравлюсь, и в этом я не сомневалась, но он не говорил, что «любит». А еще ни разу не представил меня друзьям как свою «девушку», «половинку» и уж тем более «невесту».
Я рывком перевернулась со спины на живот и уткнулась лицом в подушку, почему-то влажную. Ну дожили, теперь я еще и плачу во сне! Или слюни пускаю? В любом случае – фу!
Я знала, что эта душераздирающая досада – просто утреннее обострение чувств, у меня так часто бывает. Вечерние и утренние эмоции обычно гораздо более насыщенные. Поэтому я по возможности предпочитаю подождать с разборками до полудня.
А еще во рту поселился отвратительный привкус лежалых креветок – я прибыла в Росас вчера поздно вечером, потом мы с мамой и Паоло смотрели какую-то передачу про то, как делают лампочки, и ели жареные креветки с красным перцем. Я доползла до постели уже после двух ночи и, конечно же, поленилась почистить зубы. Чем и обязана утреннему букету во рту.
Я выбралась из-под одеяла, надела огромные – размера на три больше моего – спортивки и такой же огромный свитер, сунула ноги в смешные желтые кроксы и осторожно выглянула из комнаты. Девять утра, мама наверняка ушла на рынок.
Быстро проскользнув в ванную, я умылась, ликвидировала наконец напоминание о вчерашней вопиющей небрежности (знал бы мой стоматолог!) и, не потрудившись расчесаться, но схватив первую попавшуюся резинку-пружинку, вышла во двор через заднюю дверь дома.
Мне было лень обходить весь дом кругом, да и на главной улице не хотелось показываться, так что я перелезла через каменную оградку прямо к ступенькам, ведущим на пляж, лишь немного ободрав локоть и испачкав задницу каменной пылью.
Росас славится своими пляжами, но пока что не сезон. Я устроилась на подогретой солнцем песчаной горке и наслаждалась покоем и шумом моря. Соленый воздух нежно выдувал из моей головы болезненные суетливые мысли. Какая, в конце концов, разница? До тех пор, пока на свете существует море, я справлюсь с чем угодно…
На пляже была только я да еще какое-то флегматичное польское семейство. Малыш сначала рылся лопаткой в мокром песке с упорством бульдозера, а потом ему вдруг захотелось исследовать глубины моря. Он уже успел намочить ботиночки и штанишки в холодной соленой воде, пытаясь набрать в совочек неуловимой морской пены, но нерадивая мамаша, видимо, очень не хотела вставать с насиженного места, поэтому только кричала ему:
– Jacku, nie chodź do wody!