Видно, на ночь вставные зубы сняла и сразу зацокала.
— Такая подпись была под карточкой! — отпарировал муж. — Своими глазами видал.
Попутчица подошла к костру и присела поближе к благоверному.
— Вы уж его не слушайте, — заворковала она Зарубину. — Брешет мой туземец. Они все у нас брехуны да баешники. А губернатор нам достался хороший. За счёт него мы себе челюсти подешевше вставили. Если б нечисть не разводил, цены бы не было. В газете сознался: всё мясо отдаёт в детские дома, на котлеты, себе не берёт. Да и не съесть стоко-то! Даже хвархворовыми зубами.
— Кто тебе сказал, что зубы у него фарфоровые? — изумился попутчик. — Сама придумала?
— Поцё сама? Медичка сказала, которая сверлила! Им по должности ставят. — Потом громко зашептала. — Человек-от на базу едет, к Недоеденному. Номера-то на машине видал? Московские! А ты цё плетёшь? Цего языком-то мелешь? Ну как передаст?
Зубастый и обретший достоинство, попутчик чувствовал себя независимым, отвечал громко и дерзко:
— По справедливости говорю, как есть. Не бойся, зубы назад уже не выдерут! Теперь можно всё говорить, пусть люди знают. Эх, мне бы фарфоровые вставить! Да стакан водки с мёдом залудить!.. Всех бы перегрыз! И губернатора, и особенно Недоеденного доел бы! И даже Диву Никитичну укусил бы.
Он уже дошёл до той степени правды, что душа требовала простора, но жена мешала, путалась под ногами, опасалась, как бы не сболтнул лишнего.
— Нашему бы теляти да волка съесть! — подобострастно рассмеялась она. — Диву-то за что кусать?
— За задницу, конечно! Ох, до чего вкусная женщина...
Супруга ничуть его не ревновала, верно, привыкнув к болтовне.
— Не верь ему, — сказала Зарубину. — У нашего губернатора и зубы, и плешина на голове — всё настоящее. Вставных только три или четыре, говорят. В рот ему не заглядывала, не щупала...
Попутчик уловил запретную тему о губернаторе и, дабы усмирить жену, переключился на Костыля.
— Про охотоведа я тебе всё расскажу! — встрепенулся он и поправил челюсти во рту. — Что наши мужики-то удумали на сей раз! Это же надо такое вытворить!
— А что за мужики-то? — осторожно поинтересовался Зарубин.
Вывший егерь своих не выдавал и никаких имён не называл.
— Нашлись ловкие ребята!.. Сейчас Костыль сам сидит и заднице, и вся его прибалтийская свора в лес не суётся. А как раз второй слой белых пошёл! Грибов в борах — видимо-невидимо. Присядешь эдак-то — одни ядрёные шляпы торчат по беломошнику, иные с человечью голову. Два автобуса с зелёными братьями пришло, но вот хрен одного сорвут! Нынче брусники мало, так весь зверь на подкормочных площадках жирует. Как вечер, так столпотворение, считай, весь овёс уже потравили. Да никто зверя не шевелит, лабаза пустые стоят и ни выстрела! Для фауны благодать наступила. Не будет нынче королевской охоты!