Тогда прошедший бандитскую школу Борута решил убрать председателя, взял ножик, лопату, скараулил на лесной дороге и выкатился навстречу, будто леший. А Драконя машин не признавал, верхом ездил, да на крупном жеребце. Конь с испуга на дыбки взвился, так внук известного коновала уронил его одним ударом. Что потом произошло, Борута сразу и не понял: председатель из седла не вывалился — жеребец будто уменьшился до размеров ишака и выскочил из-под седока. Драконя так и остался стоять на ногах. И по свидетельству правдивого Боруты, вырос вдвое! Сгрёб он Данилу, зажал чуть ли не в кулак и спрашивает:
— Что это с тебя потекло?
Тут потечёт, когда соки жмут! И слова в ответ не сказать, дышать нечем.
— Ладно, — говорит председатель. — Повиси да обсохни!
Согнул сосну, отломил сук и повесил за шиворот, сам же снова сделался обычного роста, поймал коня и уехал. Данила висит и дыхнуть боится: ватник трещит, ни рукой, ни ногой не шевельнуть, ствола дерева не достать, а до земли метров десять, навернёшься — костей не соберёшь. Так часа три прошло, помощи ждать неоткуда, по этим чёртовым дорогам и так редко ездят, тут же дело к ночи.
И вдруг почуял, как в копчик словно буравчик ввернули, так сильно защекотало, но не почесаться! Борута потерпел-потерпел — уже невмоготу! Потом осторожно глаз скосил, глядь, а из штанов со спины вылазит какая-то лохматая верёвка и шевелится, будто живая. Вылезла, дотянулась до сучка, на котором висел, и, когда только обвилась вокруг, он догадался: да это же хвост вырос! Крепкий, ловкий и чувствительный, как ладонь, особенно его кончик. Данила, конечно, подивился этому, но из лекций своего академика-сокамерника знал, что подобное явление вполне возможно. В учебниках по генетике даже фотографии есть: хвостатый мальчик, например. В критической ситуации у Боруты включилась генетическая память, и вот тебе результат... Люди же от обезьян произошли.
Борута наконец-то дух перевёл, затем руками к сучку потянулся, и тут телогрейка не выдержала, воротник оторвался. Данила бы рухнул вниз, но хвост выдержал! Разве что затрещал немного и, мускулистый, чуть сыграл, будто резиновый. Правда, при этом язык втянулся в горло: то ли от страха, то ли напрямую как-то был связан с хвостом. Борута достал руками ствол дерева, обнял его, отдышался и тогда только понял, что спасён.
Он спустился и побежал домой, но тут обнаружил, что хвост, сослуживший ему службу в воздухе, на земле мешает, волочится по грязи, цепляется за кусты и вообще но характеру неуправляемый, ведёт себя как ему хочется. И к своей хвостатости ещё надо привыкнуть, приспособиться, как и где его носить этот результат генетической памяти. Обезьяне или коту, например, легко: задрал вверх и ходи, а от человека с хвостом ещё шарахаться начнут, каждому про Дарвина не объяснишь.