Данила поделился своими соображениями с целителем, а тот уже давно заметил странное поведение председателя, и особенно его жены. То, что Дракони водятся с нечистой силой, всем было известно, они даже этого не скрывали и всё время здоровались с духами. Кто ходил с ними по грибы-ягоды, все слышали и видели: придёт в лес, старший или младший, непременно скажет:
— Здравствуй, батюшка див! Дай твоих грибов побрать! Зимой похлёбкой угощу.
Если намедни в лесу пусто было, даже мухомора не видать, тут же на глазах белые полезли, обабки, рыжики и даже грузди. На болоте же ещё и поклонится:
— Здравствуй, матушка кикимора! Позволь твоей морошки порвать! Зимой придёшь, чаю попьём.
И весело так с ними разговаривает, пока собирает, иногда какие-то птичьи звуки издаёт, а ему, как эхо, отвечают.
Оба супруга до сих пор шастали ночами по пижменским просторам и каждый сам по себе: верхового Драконю можно было встретить в полночь на холмистых зарастающих полях, а его жену в лесу или на реке, и непременно с бидончиком молока. Дракоши, то есть зятья председателя, тоже чем-то промышляли, шныряли по ночным просторам, и всегда вооружённые до зубов. То ли браконьерили, то ли, напротив, охраняли свои угодья, поскольку все леса и поля в округе, вся флора и фауна формально принадлежали ферме. Борута и сам любил бродить по ночам, поэтому всё видел и слышал и однажды чуть не столкнулся возле омута на Пижме с Дивой Никитичной, которая на его глазах вылила молоко в реку.
— Зачем ты льёшь молоко? — спросил он, всё ещё испытывая притягивающие к ней чувства.
— Русалок пою, — призналась Дива.
— Я бы тоже не отказался! — чтобы завязать разговор и вспомнить юность, сказал Борута.
— Добро, — отозвалась она. — В следующий раз встретишься, тебя напою.
Сказала как-то многообещающе, с тайным намёком — сердце затрепетало, и копчик зачесался. Но Дива Никитична всполоснула бидончик водой и ушла. А дело было ранним утром, от белой реки молочный туман поднимался, Данила глянул в парную воду — а там девы с рыбьими хвостами и зелёными волосами ловят белые струи, молоко пьют!
Сколько раз потом ходил на это место один и Шлопака водил, так больше русалки и не всплыли из глубин. Сам пробовал молоко лить, и целое ведро извёл — хоть бы хвостом плеснула.
Наблюдение за Драконей и его женой ничего конкретного не дало, и тогда они решили пойти к председателю с повинной и на поклон, чтоб свёл с нечистой силой, например с лешим или ведьмой, от которых можно научиться чародейству и всякому колдовству. А лучше с обоими сразу! Взамен же они готовы были выполнять любую работу на ферме. Председатель тогда уже больной был, но их выслушал с серьёзным видом, заметно было, зла не держал, и даже про хвост Боруты не напомнил. В то время за глаза многие над ним посмеивались, и мальчишки так и вовсе играли в хвостатых леших, иные смельчаки дразнили, показывая в присутствии Данилы нерёвочные хвосты или даже самодельные рога. Городские байкеры узнали про хвост и однажды подарили сельскому коллеге немецкую рогатую каску, в которой Борута теперь катался на «Харлее», напоминая чёрта.