Было около двух часов ночи, когда на столе у Давида Бурровса, дежурившего в этот день с полуночи до восьми часов утра, зазвонил телефон.
Улица Мерсер, и днем-то довольно непривлекательная, выглядит рано утром особенно мрачной, узкой и грязной.
Бурровс выехал с двумя полицейскими по указанному адресу и встретился там с Альвином Йенсеном, детективом из отдела убийств «Восток». С этого момента оба детектива вели это расследование вместе.
Три патрульных машины стояли в узкой улочке. Их фары освещали фасад здания, перед которым лежал труп. Через некоторое время приехала полицейская лабораторная машина.
Бурровс подошел к трупу и стал внимательно его рассматривать. Кончиком пальца он осторожно дотронулся до безжизненной руки, затем глубоко вздохнул и сказал Йенсену:
— Тяжелый случай.
В комнату вошла мисс Пирсон с бутылкой глюкозы.
— Пришло время для внутреннего кормления, — сказал она.
Повесив бутылку на крючок над кроватью, она укрепила длинную пластиковую трубочку. Меркле с интересом наблюдал за ней. Все в комнате интересовало его. Читать он не хотел и проводил все свое время в разговорах со мной. Сестра вставила инъекционную иглу в вену. Меркле сказал:
— Прошла ровно неделя с тех пор, как вас сюда привезли.
— Это было рано утром, — уточнила сестра. — Около двух часов ночи.
Посмотрев на меня, мисс Пирсон добавила.
— Вам повезло, что когда вас привезли, доктор Стоун находился еще в операционном зале.
Она уловила вопрос в моих глазах и поняла его правильно.
— Доктор Стоун — один из лучших хирургов по гортани, — сказала она серьезно. — Когда вас привезли, он как раз делал срочную операцию. Он сделал все возможное, чтобы спасти вас. — Она проверила протекаемость трубочки и продолжала:
— Вы должны быть благодарны судьбе, что доктор Стоун был еще здесь. Вам очень повезло.
Это было первое, что я узнал о докторе Стоуне. Этот посторонний человек спас, значит, мне жизнь. Правда, я не знал, должен я быть ему благодарен за это или нет. Может быть, у меня была достаточно веская причина не хотеть больше жить и я просто не знал об этом и, может быть, доктор Стоун оказал мне медвежью услугу.
Меркле включился в разговор:
— Два-три дня здесь было постоянное хождение туда-сюда с кровью и плазмой.
Сестра, ничего не сказав, вышла из комнаты.
Теперь я мог спокойно думать, хотя вспомнить ничего не смог. Три дня я находился между жизнью и смертью, следующие три дня я находился под воздействием наркотиков. Сегодня шел уже седьмой день моего пребывания в больнице.
Практически это была вся моя жизнь, и мне было семь дней от роду.