шероховатой земле.
— Какую ужасную ношу тебе приходится нести.
Я смотрела на его руку, на длинные, натруженные пальцы, которые могли бы с легкостью
привести его к карьере концертирующего пианиста.
— Ты не считаешь, что я чудовище?
— Единственное чудовище здесь — это твое воспоминание о будущем. Оно отняло у тебя
твое спокойствие и заставило сомневаться в том, кто ты есть. Я знаю, кто ты, Келли, и ты
наполнена любовью.
Мои колени стали мягкими, как речная грязь у меня под ногами.
— Спасибо тебе, — прошептала я.
— За что?
— За то, что не осудил меня.
— Как ты можешь осудить чьи-то будущие действия, не зная обстоятельств? — спросил
он.
Действительно, как. Но вслух я этого не произнесла. Я не могла. Потому что я не была
уверена в том, что он настолько же искренен, как звучит. Может, он одарен способностью точно
знать, что говорить и когда. Может, его слова значат не больше, чем смех, который вырывался из
него пять лет назад.
А может, только может, он все тот же мальчик, которого я помню.
Мы особо не разговаривали в течение ужина. Логан соорудил распорку, чтобы подвесить
его флягу над огнем — спасибо Судьбе, что он посещал факультатив по Древним Приемам — и я
приготовила рис в импровизированном горшке.
Мои руки тряслись, когда я отмеряла зернышки. Несла воду для кипячения. Взбалтывала
флягу.
После матери и моей сестры, готовка — это то, что больше всего заставляло меня
чувствовать себя как дома. И я скучала по этому, пока была в заключении. Я чувствовала, как
крошечная часть прежней меня возвращается, пока я сливала воду и перекладывала рис на
широкие зеленые листья. От меня не так много пользы в дикой местности, но, по крайней мере, я
могу готовить пищу.
Мы устроились под большим деревом после того, как поели. Сосновые иглы царапали
мое лицо, а холод из воздуха пробирался сквозь одежду. Логан отдал мне теплую кофту с начесом,
а себе взял длинную куртку с капюшоном. Мы растянули легкое термозащитное одеяло поверх
самих себя.
Я завернулась в свой угол синтетической ткани и повернулась к нему спиной. Звезды
сверкали в небе, словно драгоценные камни на черной ткани ювелира. Джесса, должно быть,
смотрит на эти же звезды в данный момент. Я представила линию, соединившую меня и самую
яркую звезду, а затем еще одна линия связала звезду с моей сестрой. Видишь, Джесса. Я никогда
не оставлю тебя. Мы связаны друг с другом этими воображаемыми нитями.
Мое дыхание ускорилось. Это возможно? У меня, очевидно, есть какая-то особая