Неподалеку, под дулами автоматов, стояли дети Прохора Дыбина: мальчик Антон и девочка чуть постарше Мани. Детей вдруг отпустили. Приказали им бежать в сторону леса. «Бегите, Антоша!» - сказал Прохор. Он надеялся, что, может быть, ребят и вправду пощадят.
Антон взял сестренку за руку, и они побежали к лесу. Каратели улюлюкали и стали прицельно стрелять им вслед. Дети были убиты на глазах у родителей. Тут же расстреляли Прохора и его жену. Мальчик видел и другие сцены, похожие на эту, но эта почему-то ему запомнилась особенно.
Весной 1944 года Родион, почувствовав, что фашистам не удержаться на советской земле, тайно отправил семью в маленькую деревушку, расположенную довольно далеко от прежнего места их жительства. Жена Родиона говорила, что мужа ее, партизана, убили немцы, что дом сгорел и ничего у нее не осталось, жить негде и питаться нечем. Добрые люди пожалели, сказали: «Вон пустая изба - живи».
Через несколько дней, глубокой ночью, под видом партизан приходил отец и несколько его приятелей. Принесли продуктов, одежды и много советских денег. Ночью ушли. Деньги сразу были запрятаны в тайник. Больше своего отца мальчик никогда не видел.
Вскоре после окончания войны мать заболела и умерла. Похоронив мать, некоторое время он жил как в тумане. Приходили какие-то люди, что-то говорили, что-то приносили, о чем-то спрашивали. Он молчал, инстинктивно понимая, что может сказать что-нибудь лишнее. Понемногу он пришел в себя и однажды ночью взял из известного ему тайника оставшиеся там деньги, зашил их в драные ватные брюки. Потеплее одел Маню, и они потихоньку покинули дом.
День застал их далеко от тех мест. Один за другим попутные грузовики увозили их в глубь России. А мальчик все думал: какую бы историю про себя рассказать. И в какой-то миг вспомнил вдруг хриплый голос: «Бегите, Антоша!» Вот оно! Ни отца, ни матери в живых нет. И детей нет тоже. Никто никогда не догадается. И решил он, что с этого момента станут они с Маней Дыбины. Он пусть будет Антон, а Маня пусть так и останется Маней.
…Недели две обитали они в Горьком, ночуя где придется и как придется. Деньги на еду у мальчика имелись. Он с нежностью относился к сестричке и все твердил ей: «Твоя фамилия - Дыбина! Ну скажи три раза: Дыбина, Дыбина, Дыбина!» В конце концов Маня усвоила фамилию. Он внушал ей также, что папа ее был партизан и его убили немцы, и маму тоже убили немцы.
Когда необходимое в представлениях Мани было сформировано, он сказал ей, что ему надо поехать далеко-далеко, а ей нельзя. И он поэтому отведет ее к хорошим людям. Он привел девочку в детский дом, дал ей записку, которую, как умел, написал сам. В записке значилось: «ЭТО МАНЯ ДЫБИНА. ПАПУ И МАМУ УБИЛИ НЕМЦЫ. БРАТ АНТОН ПРОХОРОВИЧ ДЫБИН».