Обрисовав контролерам парня, Александр Михайлович услышал:
- Знаем такого. Это Витька. Да он больной, психически больной.
И, в свою очередь, описали внешние черты Витьки, по прозвищу Сорока.
Сомнений быть не могло. Витька этот и унес магнитофон.
К вечеру вернулся в отдел Лукин. Гвоздев пошел к нему.
- Порадую тебя, друг Микола, - шутливо сказал он, - нашел я этого шустрика с магнитофоном.
- Ну, ты даешь! - в тон ему ответил Лукин.
- Его хорошо знают контролеры. Он из Липкино. Зовут Виктор, прозвище «Сорока». Вот давай и подумаем, почему Сорока! Может быть, он - Сорокин? Съездил бы ты завтра туда. Там почти наверняка его знают. Возможно, и магнитофон сразу привезешь. И поинтересуйся личностью покапитальней.
- Какой разговор! - даже с удовольствием согласился Лукин. - Будет сделано.
На другой день к вечеру Лукин привез в отдел и Виктора Сороку, и магнитофон.
- В Липкино действительно его хорошо знают, - сразу же начал рассказывать он. - Поехали к нему домой. Сорока - кстати, это его фамилия - живет вместе со старенькой теткой. Нигде не работает: больной он. Сначала отпирался: ничего не знаю. Потом, наверное, устал и магнитофон отдал. «Нате, говорит, и поиграть не успел». Когда я ему сказал: «Собирайся, поедешь со мной» - он только и спросил: «Жрать там будут давать?» Тетка его говорит, что он с двенадцати лет состоит на учете у психиатра. У них в свое время разыгралась семейная драма: отец запил, мать покончила самоубийством. Так что ты с ним понежнее.
- Спасибо! - поблагодарил Гвоздев.
Виктор - высокий, худощавый, с длинными, до плеч, волосами цвета соломы, с бледным лицом, на котором тускнели голубые равнодушные глаза, - вошел и бесцеремонно, не спрашивая разрешения, плюхнулся на стул.
- Ух, устал! - произнес он, отдуваясь.
- Отдохни, - дружелюбно ответил Александр Михайлович. - Только вот на этот стул садись, пожалуйста, - показал он ему на стул около своего стола.
- А мне и тут удобно, - самоуверенно отказался Виктор.
- Садись поближе, потолкуем по душам, - попросил Гвоздев.
- Хватит ломаться! - не вытерпел Лукин.
Лукина Сорока послушался, возражать ему и не попытался.
- Давай будем знакомиться, - мягко предложил Гвоздев. - Тебя Виктором зовут?
- Ты же все знаешь, - рубанул тот, - чего спрашиваешь зря!
Какая-то струна в душе Александра Михайловича дрогнула и натянулась от такого грубого выпада, но он подавил неприятное чувство, помня, что перед ним больной человек.
- Не надо так, Виктор, - мягче прежнего сказал он. - Сам понимаешь: мне протокол писать надо. Дело это важное.
- Важное? - В глазах Виктора на мгновение вспыхнули огоньки, но тут же погасли. - Важное? А… Надоели вы все. И ты тоже, - равнодушно проговорил он и отвернулся.