Бармен вытащил пиво и поставил на мокрую стойку.
— Два доллара. — Затем кивком показал в конец зала. — Ищете кого-нибудь?
— Да.
Лукас расплатился и сел на табурет.
Зеркало за стойкой бара заканчивалось, не доходя до края стены, и Лукас стал смотреть на панель из фальшивого ореха. Он потягивал пиво и размышлял о плане дальнейших действий.
Если он не найдет Баррела быстро, ему придется задержаться здесь еще на день. Тогда он опоздает на самолет, улетающий в Атланту, и не сможет попасть в Чарльстон утром, а значит, покинет город еще через день. В таком случае ему придется как-то объяснять свою задержку в Нью-Йорке.
Проститутка постучала по стойке костяшками пальцев, кивнула на свой дайкири и получила новый бокал. Она была в длинном светло-зеленом вечернем платье, почти такого же цвета, что ее коктейль. Женщина вновь перехватила взгляд Лукаса, но на этот раз не стала отводить глаза сразу. Лукас не помнил ее. Когда он служил в полиции, то знал почти всех проституток, постоянно работающих в барах, но с тех пор прошло несколько месяцев. Неделя — очень большой срок на улицах. Целый новый класс тринадцатилетних девочек начал заниматься оральным сексом с пригородными страховыми агентами, которых во время слушаний в судах будут называть хорошими отцами…
Лукас успел выпить половину бутылки пива, когда появился задыхающийся Джонсон. Наверное, он бежал всю дорогу к бару.
— Господи, Дэвенпорт, — пробормотал он, — я опоздал на автобус.
Джонсон взглянул на проститутку, сидящую у стойки, когда Лукас повернулся к нему.
— И где же он? — спросил Лукас.
Лицо Джонсона просветлело.
— То есть? Он уже здесь.
Лукас посмотрел мимо проститутки в сторону компании у бильярдного стола — все они были белыми.
— Где?
Джонсон засмеялся, топнул ногой и хлопнул себя по бедру.
— Ты сидишь рядом с ним.
Проститутка посмотрела на Лукаса и голосом, который был ниже на октаву, чем он ожидал, сказала:
— Эй, привет.
Лукас секунду смотрел на нее, заново оценивая черты лица, а потом закрыл глаза. Трансвестит. Еще через полсекунды все встало на свои места. Чертов Беккер! Именно так он сближался с женщинами и мужчинами-туристами. В обличье женщины. Ночью, с соответствующим макияжем, с его маленьким узкоплечим телом. Так он выбрался из Новой школы…
Проклятье!
— Ты рассказывал Беккеру, как… это делается? — спросил Лукас, показывая на платье. — Одежда, макияж?
— Мы говорили об этом, — ответил Томас. — Но он был чокнутым уродом, и мне не нравилось с ним беседовать.
— Но когда речь заходила об этом, он выказывал интерес или вы просто болтали?