Старуха обитала на втором этаже, где поселилась вместе с двумя котами после смерти мужа. Здесь отчаянно воняло этой троицей: вареной морковью, марихуаной и кошачьей мочой. Беккер ненавидел котов. Они знали, что он собой представляет, и наблюдали за ним с полок. Их глаза сверкали в полумраке, когда старуха сидела перед телевизором, кутаясь в пеструю шаль.
Когда муж миссис Лейси был жив, третий этаж тоже использовался, но сейчас он пустовал, как и первый.
Беккер поднялся на второй этаж, чувствуя, как его окутывает запах моркови и марихуаны.
— Миссис Лейси?
— Я здесь.
Она была миниатюрной женщиной и носила толстые очки, которые увеличивали ее слезящиеся голубые глаза. У нее был нос пуговкой, крошечный круглый ротик и жесткие седые волосы, плотно прилегающие к голове. Она сидела в гостиной в большом кресле перед телевизором, кутаясь в халат. У нее было четыре халата, все стеганые, разных пастельных цветов. Беккер сходил на кухню, налил стакан воды и принес ей таблетку. Из-под стула выскочил кот и спрятался в соседней комнате, глядя оттуда на Беккера злыми глазами.
— Это поможет. Завтра я принесу еще.
— Благодарю.
Она взяла таблетку и принялась жадно пить из стакана.
— Ваша трубка и зажигалка при вас?
— Да.
— Марихуаны достаточно?
— Да, большое спасибо.
Миссис Лейси хихикнула. Она вращалась среди богемы сороковых годов, но продолжала курить марихуану и сейчас.
— Я ненадолго выйду, — сказал Беккер.
— Будь осторожнее, гулять в такое позднее время опасно.
Беккер оставил ее в кресле, снова спустился вниз по лестнице и внимательно проверил пристройку за домом. Никого.
Дом Лейси выходил фасадом на Грин-стрит. Здания по обе стороны улицы тянулись до Мерсер, но дом Лейси занимал лишь половину участка. Двор, заросший сорняками и буйным сумахом, был огорожен десятифутовой изгородью из металлической сетки. До того как здесь появился Беккер, бродяги и хулиганы перебрались через него и сломали замок на воротах. Но как только Беккер купил машину, он позаботился о том, чтобы изгородь починили, и укрепил ее сверху мотками колючей проволоки.
Сейчас он задом выкатился на «фольксвагене» из-под навеса, выскочил из машины, открыл ворота, проехал через них, еще раз остановился и запер ворота.
«Это Нью-Йорк, — подумал он. — Рогалики и копченая лососина. Колючая проволока и замки».
Беккер захихикал.
— Дверь, — сказал Толстый, который стоял у окна, держа у плеча винтовку AR-15.
Внизу по улице промчался старый «фольксваген жук». Толстый, приникший к оптическому прицелу, не обратил на машину никакого внимания. Из ресторана вышел человек. У него были слегка растрепанные светлые волосы, очки в золотой оправе и узкие плечи. Он улыбался и шевелил губами, будто разговаривал сам с собой. На мужчине были голубая рубашка с коротким рукавом и слишком длинные джинсы. Средним пальцем он то и дело поправлял очки, соскальзывающие с носа.