— Послушай, мне начинает надоедать… — раздраженно начал Лукас.
— Похоже, Фелл очередная добыча Дэвенпорта, — попыталась пошутить Лили, но у нее не получилось.
— Эй, ребята… — проговорил О'Делл.
— Слушай, Лили, тебе прекрасно известно… — сказал Лукас.
— Прекратите, прекратите, вы же в ресторане, — вмешался заместитель начальника. — Господи…
— Ладно, — отступила Лили.
Они с Дэвенпортом буравили друг друга глазами, но она первой отвела взгляд.
Официант принес тарелку с гренками и маленькую плошку с горячим кленовым сиропом, на поверхности которого плавал кусок масла. Он поставил гренки перед О'Деллом, а чашки с кофе перед Лукасом и Лили. Заместитель начальника заправил салфетку за воротник и занялся едой.
— Происходит кое-что еще, — сказал О'Делл, когда официант отошел. — После трех убийств, которые нас особенно обеспокоили, — адвоката, активиста и Петти, — я полагаю, что эти парни, стрелки, возможно, хотят выйти на свет.
— Что?
Дэвенпорт взглянул на Лили — та бесстрастно смотрела на заместителя начальника.
— Это мне подсказывает мое политическое чутье, — пояснил О'Делл. Он засунул в рот квадратик гренка, с которого капал сироп, прожевал, откинулся на спинку стула и взглянул на Лукаса своими маленькими глазками. — Они специально показывают нам, что вышли на охоту и шутить с ними не стоит. Вот уже пару месяцев как поползли слухи. Разговоры вроде «Робин Гуд и его веселые ребята» или «Бэтмен снова наносит удар» возникают всякий раз, когда убивают какого-нибудь мерзавца. Огромному количеству людей нравится, что они начали войну, делают то, что необходимо. Половина населения города радостно приветствовала бы их, если бы знала, кто они.
— А другая вышла бы на улицы и разнесла город, — бросила Лили и, повернувшись к О'Деллу, добавила: — Есть кое-что о Беккере.
— Что? — спросил Лукас.
— Нам сказали, что это настоящее.
Она покопалась в сумке, достала сложенный листок бумаги и протянула Лукасу.
Это была ксерокопия письма, адресованного главному редактору «Нью-Йорк таймс».
Дэвенпорт посмотрел на подпись: «Беккер». Одно слово, нацарапанное с аристократическим тщеславием.
…взял на себя задачу, для решения которой я считаю совершенно необходимым проведение экспериментов, объясняющих сверхъестественную природу Человека, и обвинен в совершении преступлений. Что ж, так тому и быть. Я не откажусь от своих интеллектуальных достижений, и хотя меня обвиняют в преступлениях, как в прошлом Галилея, я, как и он, буду отмщен грядущими поколениями.
Несмотря на то что меня называют преступником, я невиновен и не намерен иметь ничего общего с теми, кто нарушает закон. Именно это и заставило меня написать Вам письмо. Вечером в прошлую пятницу я стал свидетелем убийства…