Я наизусть выучила все три твои голоса и только по ним могла определить, в каком ты настроении — хорошем, отличном или паршивом.
В тот вечер ты позвонил мне и разговаривал своим заикающимся нервным голосом.
— Что-нибудь случилось? — мягко спросила я, словно обращалась к испуганному ребенку, от волнения путающему слова.
— Да нет… нет… ничего. Все нормально.
— У тебя плохой голос. Что стряслось?
— Да нет, правда, ничего особенного. Просто я…
Ты замялся, а в голосе прорезались ноты, предвещающие катастрофу.
— Глупо, конечно, но я… Я только что вспомнил… Просто завтра… Как это я забыл… Завтра День матери, и я ужинаю у родителей.
День матери! Действительно, надо мне и своей позвонить. Она очень строго следит за тем, чтобы мы поздравляли ее с Днем матери, с днем рождения, с Рождеством и с Новым годом. Она вообще страшно щепетильна во всем, что касается праздников, обводит в календаре даты именин и дней рождения. Даже если мы в ссоре и не общаемся, она никогда не забывает прислать мне записочку — как правило, на оборотной стороне использованного конверта или каком-нибудь клочке, оторванном от письма, — с коротким, выведенным прямым и ровным учительским почерком текстом: «Поздравляю с днем рождения. Мама». Это почитание правил, это соблюдение условностей, эта дань долгу, вытверженному назубок, будят у меня в воображении образ стихаря, наброшенного на грязные лохмотья, и вызывают улыбку. Она не испытывает ко мне никаких теплых чувств, но послушно следует традиции, которая требует от нее исполнения материнского долга. Благодаря этому несложному ритуалу она спит спокойно — ее совесть чиста, ей не в чем себя упрекнуть.
— Так, значит, мы не увидимся?
Я нарочно говорю легко и даже весело, лишь бы утихла тревога, звучащая в твоем голосе.
— Нет… Вернее, да. Но только после ужина.
— Ну хорошо, как скажешь. Позвони мне, когда освободишься, ладно?
Ты мрачно согласился и повесил трубку.
Ну, раз уж у нас праздник, будем праздновать!
Решено: свожу мать в ресторан.
Я позвонила брату: присоединяйся.
— Да нет, знаешь, что-то меня это не воодушевляет… Я ей утром позвоню, поздравлю по телефону. Вы уж там без меня как-нибудь… Ты не обиделась?
— Ну, лучше бы ты пришел, конечно. Хоть поговорили бы. А так опять мне придется одной слушать ее жалобы.
— Нет уж, спасибо! Я, между прочим, семь лет оттрубил с ней на Мадагаскаре, пока вы тут блаженствовали. Так что вы все мне должны еще очень много ужинов с нашей мамочкой.
— Не знаешь, наши ее уже поздравили?
— Наверняка. Они же у нас идеальные дети.
Мои старшие брат и сестра. Идеальные ханжи. Открытки, конечно, отправили заранее, чтобы не разочаровать ее относительно их лучших чувств. Наутро от них принесут цветы. Как каждый год. Куда бы ни забросила их судьба, на Северный полюс или в Джакарту, они ни за что не забудут ее поздравить. На Рождество шлют цветные фотографии. Сестра с мужем и выводком детей, брат — в рабочем кабинете, за компьютером. Вид торжествующий. Еще бы, он сделал блестящую карьеру, мотается по всему свету. Большой Начальник собственной персоной! Да уж, вот кто преуспел в жизни, талдычит мне мать, ставя в пример старших брата и сестру. Они живут за границей! А вы, вы что? Торчите в этой безнадежной стране, стране без будущего, подумать только, коммунисты у власти, вечные забастовки, куча безработных, мечтающих о зарплате! Эх, вот если бы я вышла замуж за американца, не пришлось бы мне смотреть на все эти безобразия!