– Ты чего, Серег? – прошептал Юра, повесив автомат на плечо.
– Не могу уснуть, ты один, что ли, дежуришь?
– Нет, ребят отпустил поспать, вон они под навесом столовки на лавках храпят… слышишь?
Я прислушался, и действительно со стороны общей фермерской столовой доносился весьма музыкальный храп спящего дуэта, я улыбнулся и сказал:
– Музыкально, даже будить жалко.
– Что случилось?
– Да ничего… пока, просто спать никак не получается, кругом тишина, вот я подумал – пойти домой, там посидеть, мозгами пошевелить, но ты же за мной увяжешься.
– Конечно!
– Тогда буди своих морпехов и пошли, там у меня покемаришь.
Тишина… слабый, еле уловимый ветерок освежает приятной прохладой. Доносится запах дыма – по дороге от фермы до жилого поселка через каждые пятьсот метров горят костерки. Света от них не сказать, что много, но во всяком случае, они не позволяют ночным патрульным споткнуться и расквасить нос в кромешной тьме тропической ночи. Шли молча, и как только за очередным поворотом показался свет первого поселкового фонаря на перекрестке, я спросил Юру:
– Что, кстати, познакомился с командиром дружины слободчан?
– Да мы с ним знакомы, тогда еще, когда в Слободе периметр усиливали после шухера у артельщиков, в этом, как его…
– Лас-Вегасе…
– Точно!
– Стой, кто идет!? – от пачек с кирпичом у стены завода шагнул боец, был и второй, но того не видно, только слышно, как он со спины заходит.
– «Туман»! – сразу, от греха, сказал пароль Юра, мальчишки молодые, шибанут еще от пуза очередью с перепуга.
– А, тащ сержант… «Ветер», – боец назвал отзыв, опустил оружие и подошел ближе. – А вы чего… о, доброй ночи, Сергей Николаевич.
– Нормально все, молодцы, а мы воздухом дышим, – сказал я, – а как у вас служба?
– Спокойно все, – ответил часовой, махнув рукой, а потом поймал на себе взгляд Юры, вытянулся и отчеканил: – Товарищ сержант! За время несения службы происшествий не случилось!
Спустились до дома, я остановился у калитки. Промзона, склады ГСМ, пассажирский и служебный пирсы светятся огнями, луч тепловозного прожектора с вышки таможенного поста медленно скользит по проливу – сдержал Палыч обещание, все важные объекты осветили, и слышится монотонный гул со стороны ТЭС. А жилой район весь в темноте, за исключением освещенной дороги, от перекрестка над моим домом до пассажирских пристаней.
– Оперативный дежурный двадцать второму, – прошипела радиостанция у Юры на разгрузке.
– В канале…
– Буди Николаича, диспетчер аэродрома сообщил, что борт Макарыча на подлете, товарищ полковник созывает всех на оперативное совещание.