— Ты опять плакала, — не спросил, констатировал. — Из-за Рейна?
Я тут же выпрямилась, ощутив, как вместе с потом по телу начинают бегать мурашки.
Уже и ночью за нами следят?!
— Думала, во время отбоя в кубриках не ведётся наблюдение.
— Не ведётся. Но у тебя каждое утро глаза красные. — Придумать очередную байку-оправдание мне не дали, добавив категорично: — И не говори, что это из-за экзаменов. С ними ты справляешься успешно.
— Фор Вар? — попыталась прикрыться сволочным профессором. Всё лучше, чем откровенничать о Рейне.
Теперь на меня смотрели со снисхождением, мол, нашла, кому лапшу вешать на уши. Ещё одно старинное радаманское выражение, не так давно позаимствованное у здешних аборигенов.
— Шиона, я знаю тебя почти два года, вижу каждый день. И могу понять, когда ты искренна, а когда врёшь.
И этот туда же! Любитель анализа моих слов и эмоций.
— Иногда мне кажется, что ты только притворяешься с ним счастливой, — глядя куда-то вдаль, на отдувавшихся с другими менторами кадетов, задумчиво произнёс сержант. — А может, просто ещё не знаешь, что такое настоящее счастье… Думаешь, что так и должно быть.
— В любых отношениях бывают взлёты и падения. Ссоры — это нормально.
— Действительно считаешь ваши отношения нормальными? — горькая усмешка. — Подумай и реши для себя самой, сможешь ли прожить в таком напряжении долгие годы. Твоя жизнь принадлежит только тебе. Не ему. Ты ещё можешь её изменить. Пока не поздно. — Очередной тихий сигнал, и ментор поднялся. Возвышаясь надо мной, добавил будничным тоном: — А с фор Варом я поговорю. Он уже на вас достаточно отыгрался. Готовься к следующему упражнению.
Ошарашенно кивнула в ответ.
Это что сейчас такое было? Завуалированное признание в любви и прозрачный намёк на то, что мне не помешало бы произвести рокировку?
— Три сета по тридцать раз, — активировался Флар номер один и в своей любимой издевательской манере гаркнул: — Таро, хватит валяться! Тебе здесь не пляж, и ты не на курорте!
А я-то все эти два года считала иначе…
Мысленно послав первого Флара куда подальше, потащилась к турникам.
Жуткий цикл подошёл к своему завершению, а с ним закончились и экзамены. К финальной игре меня всё-таки допустили.
Впрочем, как и всех остальных второкурсников. И теперь мы со страхом и предвкушением ждали начала десятого цикла.
Последнего.
А потом свобода или, по крайней мере, её видимость и долгожданная свадьба. Если, конечно, Даггерти за эти тридцать семь дней сам не произвёл рокировку и не поменял меня на какую-нибудь более сговорчивую невесту. Я ведь, по его мнению, капризная стерва. И, наверное, потому он так ни разу и не написал. Решил, видите ли, повоспитывать. Воспитатель бесов.