Ло Цзи сел и посмотрел на нее, а затем спросил настолько спокойно, как только мог:
– Что они вам говорили, прежде чем привезти сюда?
– Они говорили, что я поеду работать, конечно. – Она одарила его невинной улыбкой, которая расколола его сердце на части. – Господин Ло, чем мне предстоит заниматься?
– Чему вы учились?
– Традиционной живописи в Центральной академии изящных искусств.
– Закончили?
– Да. Я только что закончила обучение и искала работу на время, пока буду готовиться к аспирантуре.
Ло Цзи подумал некоторое время, но не смог придумать для нее никакого занятия.
– Хорошо, о работе мы поговорим завтра. Вы, наверное, устали. Прежде всего вам надо выспаться… Вам здесь нравится?
– Я не знаю. По пути из аэропорта стоял туман, а потом стемнело, и я ничего не могла разобрать. Господин Ло, где мы находимся?
– Я и сам не знаю.
Она кивнула и хихикнула, явно не веря.
– Я и в самом деле не знаю, где мы находимся. Ландшафт похож на Скандинавию. Я могу позвонить и узнать прямо сейчас. – Он потянулся к телефону рядом с диваном.
– Нет, не надо, господин Ло. Приятнее не знать.
– Почему?
– Когда вы знаете, мир становится тесен.
«Боже мой!» – воскликнул он про себя.
Внезапно она заметила:
– Господин Ло, посмотрите, как красиво вино в свете камина!
Вино в отблесках пламени переливалось бордовым цветом, встречающимся только во сне.
– На что, по-вашему, это похоже? – нервно спросил он.
– М-м… Я думаю, что это похоже на глаза.
– Глаза заката, не так ли?
– Глаза заката? Замечательный образ, господин Ло!
– Рассвет или закат? Вы предпочитаете закат, не так ли?
– Да. А откуда вы знаете? Я люблю рисовать закат. – Ее глаза блистали, как хрусталь в свете камина, как бы спрашивая: «И что в этом плохого?»
На следующее утро дождь прекратился. У Ло Цзи было ощущение, что Бог омыл этот сад Эдема, чтобы приготовиться к приезду Чжуан Янь. Когда она впервые увидела окрестности, Ло Цзи не услышал визгов, восклицаний и прочей суеты, которую стоило бы ожидать от девушек. Нет, увидев великолепный пейзаж, она не дыша замерла в потрясении и не смогла произнести ни слова. Он понял, что Чжуан Янь куда чувствительнее к красоте природы, чем другие женщины.
– Так, значит, вы любите рисовать? – начал он.
Чжуан Янь не отрывала взора от далекой горной вершины, покрытой снегом. Чуть позже она пришла в чувство:
– О да. Но если бы я здесь выросла, то, наверное, не любила бы.
– Почему?!
– Я представляю себе самые разные восхитительные пейзажи. Когда я их рисую, я как бы переношусь в эти места. Но здесь уже есть все, что я вижу в мечтах, все, что воображаю. Зачем тогда нужна живопись?