Утром 11 января я поехал с докладом к министру двора, захватив с собою составленную и написанную мною шпаргалку для доклада, рисующего общее положение дела в столице. Вывод моего доклада был таков, что, при общей растерянности и неумении начальствующих лиц бороться со смутою, я считаю положение государя более чем опасным. И лишь назначение авторитетного лица, могущего объединить все действия войск и администрации в Петербурге, спасет положение.
Я нашел министра в сравнительно спокойном состоянии духа, так как за эти три дня он не выходил и не был осведомлен об истинном положении вещей. Свой доклад я докончил мыслью о том, что место министра двора в данную минуту около государя и что ему необходимо ехать в Царское Село. Фредерикс мне ответил: «О положении дел государь, вероятно, осведомлен, но меня спросит о том, какое же предложение я могу ему сделать для выхода из положения. Что я ему скажу?» — «Найти вместе с государем то лицо, которое можно было бы назначить для объединения всех действий против крамолы, и назначить это лицо еще сегодня». Затем я добавил: «У государя должен быть список кандидатов на посты генерал-губернаторов». Перебирая подходящих лиц, я обратил внимание на генерал-адъютанта М. И. Черткова, как более других подходящего.
Граф Фредерикс решил окончательно ехать в Царское Село и приказал заказать поезд; но тем временем просил меня съездить к градоначальнику Фулону и князю Васильчикову, командиру гвардейского корпуса, которому подчинены были войска, действовавшие против крамолы, и затем немедленно вернуться к нему для доклада о положении столицы, которое я выясняю для данного момента.
Выйдя из дома министра, я с трудом пешком пробрался через бурлящую толпу к дому градоначальника. Генерала Фулона я нашел в кресле, с воспаленными глазами, в расстегнутой тужурке. За креслом стояли два его помощника: один — Фриш, сын члена Государственного совета, и другой, имя которого я не припомню. Оба были как в воду опущенные. Фулон мне сказал: «Доложите министру двора, что полиция совершенно выбилась из сил и положительно справиться с подавлением беспорядков не может. Каждые полчаса получаются известия о том, что открылись новые очаги беспорядков. Помощь войск настолько неумелая, что мне вовсе не помогает. Есть причина опасаться, что часть крамольников отправится в Царское Село. Этому я помешать не могу силами одной полиции». Простившись с генералом, я вышел и, перейдя площадь, вошел в штаб округа. Там, пред кабинетом командира гвардейского корпуса, были собраны старшие начальники войсковых частей гвардии. Когда я вошел к князю Васильчикову, моему бывшему товарищу по полку, я увидел его перед планом Петербурга, распределяющего на нем подчиненные ему войска гвардии. Когда я пояснил причину моего посещения, князь Васильчиков объяснил мне, как разместил все части своего корпуса. На просьбу дать мне те инструкции, которые он преподал войскам, князь Васильчиков мне сказал, что никаких инструкций не давал, что войскам все известно из воинского устава. Наконец, на мой вопрос, надеется ли он справиться с беспорядками, князь Васильчиков ответил, что пока вполне рассчитывает на верность своих войск, несмотря на то что некоторые начальники выражали ему свое беспокойство по этому поводу. Выйдя из кабинета, я переговорил с несколькими находящимися там генералами. Между прочим, с корпусным командиром Зальца, который мне сказал, что Васильчиков распоряжается как на маневрах, распределяя крайне неосновательно войска, и вообще высказывался весьма пессимистически относительно результатов подавления беспорядков в этот день. Вернувшись в дом министра двора, я доложил о всем виденном и слышанном мною. Фредерикс уехал в Царское Село, сказав, что если сочту нужным, то могу его вызвать к телефону по дворцовому проводу.