Мы вышли. Царь говорил со мною еще несколько минут о своем красавце сыне, спрашивая, заметил ли я пропорциональность ног и туловища и так называемые браслетки, то есть как бы ниткою обвязанные конечности — признак хорошего питания.
На следующий день государь сказал императрице в моем присутствии:
— А мы вчера с Мосоловым делали смотрины цесаревичу. Александра Федоровна ничего не ответила, но я видел, что она осталась недовольна этою экспансивностью мужа.
Николай II не только любил жену: он был в нее положительно влюблен, даже с легким оттенком ревности к вещам, к занятиям и людям, отвлекающим ее внимание от него.
Во всяком браке, даже самом совершенном, один любит, другой позволяет себя любить. В царской чете государь был любящим всею силою души. Царица отвечала горячею нежностью, счастливая быть любимою человеком, которого она глубоко ценила.
Впрочем, именно Ее Величество скорее проявляла ревность ко всему, что могло отделять ее от мужа. Добросовестная, какою только может быть немка, она понимала, что государю нужно работать, и не только не мешала ему, а, напротив, скорее подталкивала мужа. Но все, что за работу не считала, например прием, разговор с посторонними людьми и т. п., недолюбливала как отнимающее у государя время, которое они могли проводить вдвоем. Она понимала одиночество утренних прогулок царя, во время которых тот обдумывал свой решения, лишь бы они не превышали времени, на них ассигнованного. Она не признавала отклонений, увлечений какою-либо творческою мыслью, заставляющею думать вне законного времени.
Особенно соблюдались часы вечернего чтения. Трудно себе представить что-либо, что могло бы заставить государыню согласиться отказаться хотя бы на один вечер от этих чтений с глазу на глаз у камина.
Царь читал мастерски и на многих языках: по-русски, по-английски (на нем разговаривали и переписывались Их Величества), по-французски, по-датски и даже по-немецки (последний язык был государю менее известен). Заведующий собственною Его Величества библиотекою Щеглов представлял царю каждый месяц по крайней мере двадцать интересных книг, вышедших за этот период. В Царском Селе книги эти были разложены в комнате близ покоев императрицы. Меня как-то заинтересовал стол, где лежали уже выбранные Николаем II книги для чтения, но камердинер меня к ним не подпустил.
— Его Величество склыдывает их в известном порядке и не любит, ежели не находит их точно в том виде, как он их сам разложил. И детей не приказано допускать в эту комнату без императрицы и кого-либо из фрейлин.